– Получается, вы так и не узнали, была ли конкретная польза от способности видеть на расстоянии?
– Отчего же, нам это известно. Согласно информации, которая к нам просочилась, армейские «подопытные кролики» смогли определить местонахождение десятков вражеских туннелей в Северной Корее, обнаружить Каддафи до атаки с воздуха на Ливию в восемьдесят шестом году и найти ракеты «Скад» во время войны в Персидском заливе. В девяносто пятом Джимми Картер[27]даже откровенно заявил, что медиум из ЦРУ, сосредоточившись над картой Заира, дал точные географические координаты самолета, который разбился и даже не был замечен разведывательными спутниками.
Все это было на редкость увлекательно, но мне не терпелось снова перевести разговор на Александра. Поэтому я попробовал издалека перевести тему разговора на него:
– Полагаю, Франция тоже заинтересована в изучении паранормальных явлений.
– Да. С конца семидесятых в армии были внедрены парапсихологические программы, психометрия и особенно ясновидение – для использования в чисто военных целях. Ставки не отличались от тех, которые сделали американцы, несмотря на то что, как вы, разумеется, догадываетесь, финансовые возможности, были гораздо скромнее.
– Как насчет результатов? Они во Франции были убедительны? Вы уже много сказали об успехах американцев.
– Возможно, я недостаточно четко это выразил. На самом деле я никогда не был осведомлен о той незначительной части паранормальных исследований, которые проводились в нашей стране. По сути дела, эти работы были занесены в список оборонных секретов, затем руководству вдруг понадобилось разделить их на множество подразделов: чем больше, тем лучше. Следовательно, я могу говорить лишь о тех проектах, которыми руководил сам.
По крайней мере, Тесье хватило искренности признать, что он не всеведущ.
– Какой на самом деле была ваша роль во всех этих исследованиях?
– Должно быть, картина, которую я вам обрисовал, произвела ложное впечатление относительно моей истинной роли. Вначале я должен был всего лишь наблюдать одаренных детей с психологической точки зрения и оценивать их интеллектуальные способности. Впрочем, институт Карлье никогда не скрывал, что является одним из центров изучения феномена одаренности. Однако очень быстро мои обязанности обрели более конкретную цель: отбирать самых способных, которых впоследствии можно будет завербовать для работы в госструктурах.
– Но я думал, что высокий умственный потенциал не является залогом профессиональных достижений и что эти дети могут оказаться не способны к нормальной деятельности.
– Совершенно верно. Но цель института состоит в том, чтобы развить и как можно лучше использовать их способности. Несмотря на необычный уровень знаний, одаренные дети не в силах одолеть школьную программу. Они сталкиваются с несоответствием между своими возможностями и тем, что предоставляет окружающая среда. Одним словом, способности оказывались обреченными на гибель. Моей целью было выявлять, в какой области каждый из детей наиболее талантлив, и помогать раскрыться их способностям. Во всяком случае, в школах, подобных институту Карлье, обнаружилось следующее: если собрать талантливых детей вместе, это оказывает стимулирующее воздействие на их умственные способности. Фактически мы создаем нечто вроде brain trust[28], если не считать того, что имеем дело с детьми и подростками.
– И сколько же детей было впоследствии завербовано?
– Естественно, вербовка была уже вне моей компетенции. Она находилась в ведении человека, о котором я только что рассказал, – того, что принял меня в девяносто четвертом году в офисе Министерства обороны в Париже. Это был настолько таинственный персонаж, что мы назвали его Полифем.
– Мужчина со стеклянным глазом?
– Да.
– Почему Полифем? Я не уверен, что понимаю вас.
– По аналогии с «Одиссеей» Гомера. Полифем – это циклоп, которого Одиссей лишил глаза деревянным колом.
– Но после отбора одаренных детей ваша работа проходила в области парапсихологии?
– Безусловно. Это главная причина, по которой меня взяли. Я недолго обманывался относительно истинных целей своих нанимателей. Эти одаренные дети, нередко талантливые в области искусств, были особенно открыты экспериментам, от которых отказывалось большинство других детей. Так как психологическая обусловленность является решающим фактором, чтобы, так сказать, активизировать их способности.
– В чем состояли ваши исследования?
– Сначала я работал с самыми классическими тестами, такими, как карты Зенера. Здесь требовалось угадать, какая карта вынута, – одну за другой.
В голливудских научно-фантастических фильмах я уже видел такие тесты, и они не представлялись мне серьезными.
– Тем не менее эта техника очень старая, основана главным образом на телепатии и все меньше и меньше используется в лаборатории, потому что речь идет о «насильственном выборе». Лично я предпочитаю эксперименты со «свободными ответами».
– Родители в курсе всей этой деятельности?
– В самом начале я вам сказал, что школа Карлье всегда была местом исследования феномена одаренности. Следовательно, у нас есть полное право проводить психологические тесты у детей и следить за их успеваемостью. Эти тесты часто выдавали за зачеты по запоминанию и счету или за творческие задания. К тому же у меня была более важная задача: во что бы то ни стало выявить способности, выходящие за пределы обычного, будь они из области умственного развития или парапсихологии.
Тесье так и не дошел до случая Александра и даже не ответил на мой первый вопрос: в чем мой племянник мог быть настолько примечательным?
– Вы сейчас говорили о круге невинных…
Он покачал головой, как если бы сам намеревался затронуть эту тему.
– Так назывались паранормальные эксперименты, которые проводились с детьми в институте.
– Значит, «невинные» – это дети?
– Да, если вам так угодно; но это название прежде всего символично. Оно восходит непосредственно к этрускам. Этот суеверный античный народ был очень искусен в гаданиях и пророчествах. Этруски полагали, что изначально у прорицателей и священников были внешность ребенка и мудрость старика. Согласно их священным текстам, однажды земледелец нашел в поле мальчика по имени Тагес. Все тут же устремились к нему, так как тот мог часами говорить об искусстве прорицания.
– Этот Тагес был чем-то вроде одаренного ребенка Античности?
– Да. Древние считали, что боги раздают дары по своей воле, нисколько не заботясь о справедливости. Одаренный был созданием воодушевленным, то есть в нем жили боги. Его умственные способности были просто фантастическими; никто не мог его оспорить. Тагес был отправной точкой многих культов и магических практик. Его образ чудо-ребенка и лег в основу круга невинных. Каждый год этрусские священнослужители собирали сотни детей от семи до восьми лет, среди которых находили двенадцать избранных. Священнослужители должны были обнаружить в глазах детей нечто вроде божественной искры, но критерии их выбора во всех подробностях нам неизвестны. Выбранных детей забирали у родителей, и они годами должны были учить наизусть тысячи стихов, магических формул, тайн прорицания. Мы почти не располагаем полными текстами этрусков, но латинские историки, от которых мы и узнали об этих обычаях, называют этих детей innocentium orbis, то есть круг невинных. Слово «невинный» здесь взято в своем этимологическом смысле: тот, кто не способен вредить.
