Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Перевернув страницу, я внимательнейшим образом изучил злосчастную заметку о «происшествии» в иудейском квартале, но ничего нового из нее не почерпнул. Тогда интереса ради прочитал статью о самоубийстве дирижера и в очередной раз убедился, сколь нестабильна психика у всех этих деятелей искусства. Один впадает в депрессию, потеряв никому не нужное студенческое кольцо, другой накладывает на себя руки из-за пропажи банальной дирижерской палочки.
Мне бы их проблемы!
Я взглянул на фотографию с похорон дирижера и вдруг углядел на ней знакомый овал бледного лица. Тогда перечитал статью и некролог уже несказанно более внимательно, выяснил, что близких родственников у дирижера не осталось, а коллеги убыли на гастроли по континентальной Европе, и не без сожаления попросил дворецкого отнести поднос с чайником и конфетами на кухню. В голове засело нехорошее подозрение, и проверить его требовалось безотлагательно.
Но прежде чем отправиться в город, я поднялся в спальню и прицепил на пояс кобуру с «Рот-Штейром».
«Циклоп» – это хорошо, только иной раз трех патронов может и не хватить.
Слегка припадая на отбитую ногу, я спустился с холма, завернул в лавку с канцелярскими принадлежностями и приобрел в ней блокнот и пару грифельных карандашей, после отправился в швейное ателье. Безмерно удивил портного, выкупив за полцены костюм – да-да, тот самый нестерпимо модный и столь же броский! – сразу переоделся в него, а пропахшую гарью старую одежду велел отправить в прачечную.
На улицу вышел, ощущая себя новым человеком.
Постоял на крыльце, не дождался восхищенных взглядов прохожих и, слегка раздосадованный этим обстоятельством, отправился в городскую библиотеку. Но когда на глаза попалась вывеска «Ножи со всего света», не удержался и заглянул в нее. Дело было вовсе не в жегшем руки авансе, просто мой старый нож остался под завалом обрушившейся часовни, а зачем претерпевать мелочные неудобства, если есть возможность зайти и купить новый?
Ладно-ладно! Руки мне жег аванс, довольны?
Ножевая лавка оказалась пуста. Нет, различных образчиков колюще-режущих предметов в ней хватало с избытком, а вот покупателей не было, и потому приказчик немедленно взял меня в оборот.
– Чего изволите? – не столько угодливо, сколько подчеркнуто вежливо поинтересовался он, неуловимым образом давая понять, что признал знатока, и после едва заметной паузы доверительно поведал: – У нас новое поступление, опять появились непальские кукри и оригинальные африканские мачете!
– Не интересует, – покачал я головой. – Нужен складной нож среднего размера.
– Наваха, стилет? – уточнил приказчик, оглядел мой модный наряд и задумчиво покрутил ус. – Или что-то более изящное? Сейчас в моде перламутровые рукояти.
Я оглядел витрины с коллекционными экземплярами, экзотическими поделками туземных мастеров и дорогими безделушками и уточнил свои требования:
– Требуется рабочий инструмент с титановым клинком.
– Вот как? – озадачился продавец и указал на проход в соседний зал. – Прошу сюда.
Небольшое помещение оказалось заставлено стеллажами с самыми разными орудиями смертоубийства. Именно орудиями; зачастую чрезмерно изукрашенными, но при этом исключительно надежными и функциональными. Никаких вычурных форм, никаких перламутровых рукоятей.
Кортики, кинжалы, крепкие охотничьи клинки.
Приказчик подвел меня к витрине с парой десятков складных ножей и, будто извиняясь за скудный выбор, произнес:
– Все здесь.
Я не долго колебался и сразу указал на нож-двойник потерянного мной. Замок надежно фиксировал простой серый клинок, плавно переходящий в узкое хищное острие, удобную рукоять украшали по две плашки с каждой стороны, из слоновой кости и полированного красного дерева.
– Сколько?
– Сто франков, – не моргнув глазом, запросил приказчик сумму, в которую мне обошелся костюм.
Но я колебаться не стал; нож стоил каждого запрошенного за него сантима.
Он был титановым и надежным, да при этом еще и красивым. Сочетание, против которого просто невозможно устоять.
С тяжелым вздохом я расстался с очередной сотенной банкнотой, вышел из магазина и прямо у крыльца на пробу заточил карандаш. Бумагу на весу резать не стал – и так стало ясно, что клинок заточен на совесть.
Что ж, хромаем дальше…
Огромное здание главной библиотеки Нового Вавилона с мраморными изваяниями на фронтоне лишь немногим уступало своими размерами Ньютон-Маркту, но не давило на округу, не выглядело мрачным и угнетающим. Посреди небольшого тенистого сквера перед ним били в небо искрящиеся на солнце струи фонтана, а скамейки под деревьями занимали многочисленные студенты императорского университета. Те же, кому места в тени не хватило, расселись с книгами и конспектами прямо на мраморных ступенях портика.
Попасть внутрь проблемой не стало. Просто показал дежурившему на входе вахтеру служебную карточку и спросил, где могу просмотреть подшивку «Атлантического телеграфа».
Благообразного вида дядечка скептически оглядел меня с ног до головы и указал на один из выходивших в фойе коридоров.
– Там, – вяло махнул он рукой.
Я зашагал в указанном направлении и вскоре очутился в просторном читальном зале, тишину которого нарушал лишь шелест листов да скрип железных перьев. Студенты готовились к неумолимо приближающимся экзаменам и, вопреки обыкновению, не отвлекались на свои обычные глупости, поэтому степенно прохаживавшаяся меж столами смотрительница соизволила встретить нового посетителя и поинтересоваться целью моего визита. Я в двух словах объяснил свою проблему и вскоре уже листал грубую газетную бумагу, уделяя особое внимание разделу некрологов и рубрике, посвященной перипетиям светской жизни столичного бомонда.
Газеты оказались пришпилены к доске, стол с ними стоял в самом темном углу, и я весь извелся, отыскивая на пожелтевших страницах хоть какое-то подтверждение своей догадки. Сшив нисколько не мешал находчивым студентам разживаться бумагой для самокруток, и частенько в самых многообещающих местах зияли лакуны, но все же, отлистав назад пару месяцев, я наткнулся на упоминание схожего происшествия, а в январском номере на глаза попалось еще одно сообщение о смерти не менее странной.
Впрочем, странной ли?
Разве удивится обыватель, если впавший в депрессию танцор вдруг шагнет в окно, а злоупотреблявшая выпивкой певичка прихватит в ванну не мочалку с мылом, а пузырек аспирина и опасную бритву?
Вовсе нет! Я и сам лишь пожал бы плечами, доведись прочитать о подобном случае в газете. Такое с творческими людьми случается сплошь и рядом, но лично мне не хотелось бы прочитать подобную заметку об Альберте Брандте, сколь бы сильно я ни злился на него за последнюю выходку.
А поэт, судя по всему, был чертовски близок к тому, чтобы пустить себе пулю в висок или спрыгнуть с моста, ведь каждый из безвременно покинувших нас деятелей искусств незадолго до смерти терял некую дорогую его сердцу безделицу. По словам близких, именно эта потеря и становилась тем самым сорвавшимся с кручи камушком, что приводил в итоге к трагической развязке.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
