И все четверо они бросились в море и пустились вплавь к тому, хорошо замеченному ими месту, где всплыла электрическая лодка. Они сейчас же заметили, что с того места, где всплыла лодка, видна была справа, на обрыве, нависшая скала, которая была невидима или же не выделялась так со всякого другого пункта наблюдения.
Наступила уже ночь. К счастью, замеченная ими нависшая скала выделялась своим черным профилем на светлом фоне неба, с которого от звезд и луны распространялся мягкий свет. Ни малейшего ветерка не замечалось в воздухе. Море было спокойно, и только журчанье мелких волн под обрывом нарушало покой дремлющей природы.
Вдруг Антэй вспрянул над водой и стал всматриваться на запад.
— Слушайте! — прошептал он. — Это шум мотора. Через три минуты лодка будет здесь. Не забудьте моего приказания: если будут сопротивляться, — не щадите!
И действительно на темном горизонте внезапно зачернело что-то еще темнее всего окружающего. Это была электрическая лодка. Замедлив свой ход, она шла прямо на них и вдруг остановилась.
На ее палубе была одна Вера. Она выпрямилась и рассматривала обрыв.
Определив с точностью тот пункт обрыва, против которого надо было погружаться, Вера уже хотела запереть особым крючком ненужную при погружении рукоять руля, после чего ей надо было спуститься под палубу и закрыть за особой двери.
Но в то время, как она завинчивала крюк, оглушительный крик раздался справа от нее; она пошатнулась и в то же время увидала, как какой-то нагой человек уцепился за борт и быстро вскочил на палубу. Она не успела придти в себя, как была уже схвачена сзади, повалена на спину и крепко связана… Четверо нагих людей склонились над ее лицом. Один из них вытащил из-за своего пояса кинжал, и наставив его на горло Веры, произнес:
— Ты видишь, что ты в наших руках. Говори же или с тобой покончат: где Сэверак?
На вопрос человека она с презрительной улыбкой спокойно отвечала:
— Сэверак? Вам его не достать! Он теперь далеко отсюда. Убить меня вы можете. Я вам, все равно, не скажу — где он.
— Вы мне внушили к себе уважение своей молодостью, храбростью и красотой. И я вас поберегу. Довольно мы пролили крови, убив Матэо и Тораля. Вы их знаете?
— Нет! — не моргнув ответила Вера.
— Тем лучше! — злорадствовал брат Антэй. — А благодаря им мы только и узнали об этих гротах Розас. И благодаря им и этой лодке мы проникли туда.
— Предатели! — сквозь зубы прошипела Вера.
— Совершенно верно! — отозвался раскланявшись Антэй. — Матэо и Тораль были предатели; потому мы их и убили, что предательство нас возмущает.
Трое помощников схватили Веру и снесли ее под палубу. За ними последовал Антэй. Он разыскал рычаг дверей и повернул его. Затем повернул коммулятор освещения и наконец опустил рычаг водяного балласта.
Через четверть часа осторожного и мастерского управления Антэй поднял лодку на поверхность воды, открыл дверцы и поднялся на палубу. Это был первый грот. Он пристал к маленькому песчаному бережку и высадился.
— Развяжите барышне ноги и обыщите ее. Она должна иметь оружие.
В самом деле, за широким поясом у нее оказался пистолет Браунинга. Антэй его взял и оставил его в своих руках.
— А теперь, барышня, вы можете сами убедиться, что мы — там, где надо! Эти галлереи, которые видны отсюда, ведут к дверям. Таким образом теперь мы без вашего содействия можем узнать, в которой из них запрятана под замком ваша пленница, мадмуазель Моизэта.
— Но почему вы все это знаете? — поразилась на этот раз Вера.
Антэй расхохотался:
— Вы, барышня, больше храбры, чем хитры. Я совсем не был уверен, что Сэверак именно здесь спрятал мадмуазель Моизэту, хотя этот тайник для этого удобнее всего. Но теперь я это знаю наверное. Благодарю вас.
Вера прикусила себе губы и дала обещание не произносить больше ни одного слова. Поэтому она уже ответила лишь презрительной улыбкой, когда Антэй попросил ее проводить их к Моизэте. И четверо людей принуждены были заняться подробным исследованием всех гротов. Но случай им помог: первая же дверь, которую они отперли остававшимся в замке ключом, вела в коридор, откуда был ход в помещение Моизэты. И через две минуты они были в гостиной.
При виде четырех обнаженных людей и с ними — связанной по рукам и на привязи Веры, Моизэта, пришедшая на шум их шагов к порогу своей спальни, вскрикнула от испуга и удивления.
Но брат Антэй почтительно поклонился ей.
— Мадмуазель Моизэта, — проговорил он, — мы явились сюда по поручению вашего отца и господина освободить вас. Извините, что мы принуждены вам представиться в таком виде. Нам пришлось оставить наше платье вне этих гротов. Но мы сейчас же его наденем.
С настоящей минуты вы можете нам приказывать. Вы выйдете отсюда когда вам заблагорассудится. Говорите, мы готовы вам повиноваться!
Можно ли описать удивление и радость, охватившие Моизэту при этих словах Антэя.
Волнение и счастье Моизэты были так бурны, что сразу она не могла даже произнести слова.
Едва веря своим глазам, она все смотрела на этих почтительно стоявших перед ней четырех людей. Но в особенности ее интересовала Вера, которая даже при таких неожиданных и опасных для нее обстоятельствах не рассталась со своей заносчивой и холодной позой.
Наконец Моизэта одолела свое волнение, и еще плохо слушавшимся ее голосом проговорила:
— Господа, вы мне возвращаете жизнь… Итак, вы явились сюда от моего отца и дяди? Я готова за вами следовать. Успею я потом расспросить вас. Но где Сэверак?
— Это знает лишь одна барышня, — указывая на Веру, ответил Антэй. — Мы видели, как они отправились вместе, но вернулась лишь одна она!
— Что вы собираетесь сделать с этой девушкой? — еще один вопрос задала Моизэта с трогательной жалостью.
— На счет ее мы спросим особых приказаний. А пока мы ее отвезем в то же место, куда и вас. Только вы будете нашей госпожой, а она — пленницей.
Моизэта посмотрела на Веру, но дочь Сэверака закрыла глаза, словно чтобы не отвечать на этот взгляд сострадания и жалости.
Через четверть часа после этой сцены Моизэта и Вера, в сопровождении трех человек, уже были посажены на электрическую лодку.
Тем временем Антэй проник во второй коридор, ведущий в помещение Сэверака. Здесь он быстро разыскал лабораторию анархиста.
— Отлично, — проговорил он, — этого мне только и надо! Отец догадался, верно.
И Антэй сейчас же нашел здесь сундук, на котором стояло слово: «динамит». Он открыл его. Сундук был полон огромных патронов. К каждому из них был прикреплен фитиль.
— Это мне знакомо, — проговорил он про себя, поднимая сундук к себе на плечи. — Каждый фитиль прогорит полчаса, что мне и нужно.
