Баррет и Берроуз кивнули.
— Раз… два… три… — считал Линг.
Они начали расходиться. Баррет мысленно рисовал себе, откуда он станет стрелять. Он не собирался убивать своего противника, хотел только выбить из руки оружие и припугнуть, чтобы тот отстал от Меган и не погубил дело. Берроуз наверняка попытался бы убедить Меган признать брак недействительным и, чего доброго, уговорил бы ее бежать вместе с ним. Этого только не хватало! Брак, хоть и фиктивный, нужно сохранить. И даже если Меган не поддастся уговорам своего друга, Берроуза все равно нужно проучить. Ведь он чуть не убил ее. Это не должно сойти ему с рук, иначе все повторится снова.
— Восемь… девять…
— Подождите!
Баррет услышал крик Меган как раз в тот момент, когда собрался повернуться. Берроуз вздрогнул от звука и оглянулся. Пальцы его запутались в оружии. Пока он пытался его удержать, по неловкости зацепил за крючок. Прогремел выстрел.
Пуля попала в Баррета. Он почувствовал острую боль возле плеча, как будто в руку с силой вонзили шпагу или прижгли каленым железом. Он схватился за рану и заскрипел зубами.
— О Боже! — вскрикнула Меган, спрыгнув со спины кобылы. Баррет увидел Сорвиголову, верховую лошадь, которую он презентовал себе на день рождения. Когда он сторговывал ее в «Таттерсолзе», ему говорили, что она может быть опасна, что она непредсказуема, что она оправдывает свою кличку. И все-таки он ее купил, заплатив гораздо больше, чем она стоила. В нем всегда сидел дерзкий игрок.
Баррет присмотрелся к Меган: серое платье в травяных пятнах, лицо с одной стороны покрыто грязными разводами. Растрепавшиеся темные кудри рассыпались по плечам, и в них торчали застрявшие листья и мелкие веточки. Она схватила его руку и сказала:
— С тобой все в порядке?
— Не считая легкой царапины. Вопрос, все ли хорошо с тобой! — Баррет видел, что она прихрамывает. — Черт побери, как тебя угораздило сесть на эту лошадь? Ты рисковала сломать себе шею.
— Я в этом убедилась, можешь мне поверить, — сказала Меган. У нее так стучали зубы, что он с трудом разбирал слова.
Недовольство затмило острую боль в руке.
— Почему ты самовольничаешь? Зачем ты прискакала в неподходящее для себя место? — Он снял плащ и набросил ей на плечи.
— Спасибо, — сказала Меган, закутываясь плотнее. — Я должна была тебя остановить. — Она улыбнулась ему, засияв своими ямочками.
— Меган… — услышала она голос Берроуза.
Улыбка ее померкла.
— Меган?! Ты еще смеешь как ни в чем не бывало обращаться ко мне и называть по имени! — Она резко повернулась лицом к своему другу. — Да ты отдаешь себе отчет, что чуть не убил меня однажды? А сейчас ранил лорда Уотертона.
Берроуз шагнул к ней. Лицо его исказилось гримасой.
— Я всего лишь пытался защитить твою честь.
— Моя честь не нуждается в защите. — Меган выхватила у него из руки пистолет и потрясла рукояткой. — Все. С этого момента с бессмыслицей покончено. Ни дуэлей, ни оружия! Ты меня слышишь, Локлен? Больше ничего этого не будет! — Она с силой топнула ногой и поморщилась от боли.
Берроуз насупился, как ребенок, получивший выволочку от родителей.
— Я не могу видеть тебя с ним.
— Довольно, Локлен, — сказала Меган. — Он мой муж. Я вышла замуж по собственной воле. Теперь и ты должен это принять — и конец всем разговорам. Ты слышишь? Конец! Мне стыдно за тебя!
Она повернулась к Баррету, и глаза ее наполнились нежностью.
— Пойдем, нужно скорее отвезти тебя домой и осмотреть рану, — сказала она, обхватив его за пояс. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь бледным. Нужно позвать доктора.
— Линг осмотрит мою рану. — Баррет взглянул на небольшую дырочку возле верхнего края рукава, где вокруг пробитой ткани выступило колечко крови.
— Линг? — Меган удивленно изогнула брови.
— Да. У себя в Китае он занимался целительством. Я доверяю ему безоговорочно.
Баррета нисколько не волновала его рана. Голова была занята миниатюрной ручкой, идеально вписывающейся в его собственную ладонь, и вьющимися вокруг талии пышными волосами. В них играло утреннее солнце, расцвечивая прыгающими бликами застрявшие листья и веточки. Длинный плащ хлопал ее по лодыжкам. Никогда еще он не видел ее такой неухоженной и… такой очаровательной.
Она посмотрела на Линга, забирающегося на козлы вместе с Гастингсом и Стрэттоном.
— Как он оказался у тебя?
— На родине с его женой случилось что-то страшное, и он уехал в Англию, — сказал Баррет, понизив голос.
— А ты не знаешь, что произошло?
— Нет. Но ему больно вспоминать об этом. Сам он ничего не говорил, а я никогда не спрашивал.
Они подошли к экипажу. Надоеда вскочил первым и поглядывал на них своими острыми карими глазками.
— Ты меня иногда изумляешь. — Меган наградила Баррета лучезарной улыбкой, снова показывая свои дивные ямочки.
— Чем?
— Большинство людей не замечают боли тех, кто их окружает, особенно своих слуг, — сказала она.
Уотертон подсадил ее здоровой рукой.
— Надеюсь, сумею пройти по жизни без шор.
— Мне тоже хотелось бы на это надеяться. — Меган посмотрела на него своим проницательным взглядом и сжала ему руку. — Ты уверен, что доедешь? — спросила она, поднимаясь в карету и не сводя с него встревоженных глаз.
До сих пор о нем никто не беспокоился, кроме тех, кто ждал взамен платы или чего-то еще.
— Доеду, — улыбнулся Баррет. У него слегка дрожали руки. Он с трудом преодолевал желание обнять ее. Если б это произошло, он не смог бы ее отпустить.
Но ему все равно придется ее отпустить, когда дело будет закончено. Подумав об этом, он заставил себя вернуться к тому состоянию, в котором пребывал всегда, и позволил личине равнодушия затмить чувства.
Меган в тревоге ходила по холлу.
— Может, я могу что-то сделать? — Она остановилась перед Лингом, только что вышедшим от своего хозяина. Баррет запретил ей входить в комнату, пока камердинер осматривает рану. Что-то заставило его еще в экипаже отдалиться от нее и спрятаться за фасадом привычной бесстрастности.
— Я пойду готовить травяной отвар. Нужно промыть рану. — Линг показал на мешочек и как-то странно блеснул глазами. — Вы могли бы тем временем приготовить повязки, миледи.
— Я готова.
— Я оставил там простыни.
Меган взглянула на дверь и нахмурилась:
— Вы думаете, его светлость все еще против, чтобы я заходила?
— Нет, нет, — сказал Линг. — А если против, смирится. — Он вышел из холла такой легкой походкой, что шаги его были почти не слышны.
