– Ты такой милый, Майк. – Она отпила еще, уже готовая на много большее, чем рассказ о насущных проблемах. – Все началось много лет назад, когда я приобрела на Брод-стрит кофейню под названием «У Тилли». Сейчас там после бомбежки одни руины, однако некто предлагает мне за участок двести фунтов.
– Так в чем проблема-то? – спросил Майк.
– Я понятия не имею, сколько это стоит на самом деле.
– Ну, одно понятно наверняка: авианалеты могут продолжиться, и никто не будет там строиться как минимум до конца войны.
– Мистер Прендергаст назвал своего клиента перекупщиком земельной собственности.
– Скорее, спекулянтом, – сказал Майк. – Такие скупают по дешевке бросовую землю, чтобы сорвать большой куш после войны. Да, такой пройдоха сделает все, чтобы получить шальные бабки, и заслуживает окорота.
– Все зависит от стоимости при слиянии.
– Не понимаю, о чем ты.
– Если этот спекулянт уже наложил лапу на всю улицу, то у тебя очень выгодное положение. По сути, тебе следует потребовать откуп, потому что твой участок может оказаться невыкупленной частью общего надела, и он не сможет перестроить весь квартал, но ему страшно не хочется, чтобы ты об этом узнала.
– Скажи своему банкиру, что уступишь только за четыреста фунтов, и очень скоро ты это узнаешь.
– Спасибо тебе, Майк, – сказала Мэйзи. – Это ценный совет. – Она улыбнулась, сделала еще глоток и очутилась в его объятиях.
28
Спустившись на следующее утро к завтраку, Мэйзи так и не вспомнила, кто привез ее домой и как она поднялась в свою комнату.
– Я тебя уложила, – сообщила мать, наливая ей кофе. – А привез симпатичный молодой капрал и даже помог подняться по ступеням.
Мэйзи опустилась на стул и обстоятельно поведала матери о проведенном вечере, не скрывая, как хорошо ей было в компании Майка.
– И ты уверена, что он не женат? – спросила мать.
– Не спеши, мама, это ведь было первое наше свидание.
– По-твоему, он увлекся?
– Он вроде бы пригласил меня на следующей неделе в театр, только я точно не помню, когда и куда…
Тут вошел ее брат Стэн. Он плюхнулся на стул в конце стола и дождался тарелки с овсянкой, которую тут же с жадностью и прикончил, как лакает воду собака в знойный день. Доев, он открыл бутылку «Басса» и выдул ее залпом.
– Выпью-ка я еще одну, – сказал Стэн. – Воскресенье, как-никак… – Он громко рыгнув.
Обычно Мэйзи помалкивала во время этого утреннего ритуала и убегала на работу прежде, чем он успевал изложить свои соображения о чем-либо пришедшем ему на ум. Она поднялась со своего места и собралась уйти на утреннюю службу в церковь Святой Марии, когда тот рявкнул:
– Сядь, женщина! Давай-ка потолкуем, пока ты не ушла.
Мэйзи предпочла бы выйти, не отвечая, но от брата можно было всего ожидать: затащит обратно, а то под настроение и глаз подобьет. Она вернулась и села.
– Так что ты собираешься делать с парой сотен, которые тебе предложили? – спросил он.
– Откуда ты узнал?
– Мама вечером рассказала, когда ты поехала сношаться со своим америкашкой.
Мэйзи молча нахмурилась на огорченную мать.
– К твоему сведению, Стэн, майор Малхолланд – настоящий джентльмен, и чем я занимаюсь в свободное время, тебя не касается.
– Если он американец, тупая сучка, то позволь предупредить: они не ждут, когда их попросят; они считают, что им все принадлежит по праву.
– Ты, разумеется, как всегда опираешься на личный опыт, – ответила Мэйзи, стараясь оставаться спокойной.
– Янки все одинаковы, – бросил Стэн. – Они хотят только одного, а когда получают, сваливают домой и оставляют нам доделывать дело, как было в прошлую войну.
Мэйзи поняла, что продолжать разговор бессмысленно, и просто сидела в надежде, что буря скоро утихнет.
– Ты так и не сказала, куда денешь бабки, – повторил Стэн.
– Еще не решила. В любом случае это не твое дело, как мне потратить свои деньги.
– Еще как мое, – возразил Стэн. – Потому что половина – моя.
– И почему же ты так рассудил?
– А потому, что ты живешь в моем доме, для начала, так что имею право. И должен предупредить тебя, девонька, на случай, если решила меня надуть: если не получу моей заслуженной доли я разукрашу тебе физиономию так, что даже американский негр не отважится на тебя оглянуться.
– Меня тошнит от тебя, Стэн, – сказала Мэйзи.
– Тебя еще не так затошнит, если не раскошелишься, я тебе такое устрою…
Мэйзи вскочила, покинула кухню, промчалась по коридору, схватила пальто и выбежала на улицу, не дослушав тираду Стэна.
* * *
Проверив воскресную обеденную бронь, Мэйзи сразу смекнула, что двух ее клиентов придется рассадить как можно дальше. Майк Малхолланд устроится за своим обычным столом, а Патрик Кейси – на противоположном конце зала, чтобы у них не было ни единого шанса столкнуться.
Она не видела Патрика уже почти три года и гадала, изменился ли он. Сохранил ли он свою неотразимую привлекательность и ирландское обаяние, которые так пленили ее при знакомстве?
Один ответ она получила, когда Патрик вошел в зал.
– Сколько лет, сколько зим, как я рада, мистер Кейси, – заулыбалась она и повела его к столу. Несколько женщин средних лет проводили взглядами симпатичного ирландца. – Надолго к нам? – Мэйзи протянула ему меню.
– Это зависит от вас, – ответил Патрик. Он раскрыл меню, но читать не стал.
Мэйзи понадеялась, что никто не заметит, как она зарделась. Она повернулась и увидела Майка, который ждал ее у стойки портье, потому что никому не позволил бы проводить себя к столику, кроме Мэйзи. Она поспешила к нему и шепнула:
– Привет, Майк. Я зарезервировала твой столик. Идем?
– Разумеется.
Как только Майк углубился в меню – хотя по воскресеньям выбирал одно и то же: дежурный суп на первое, отварную говядину на второе и пудинг на десерт, – Мэйзи перешла в другой конец зала принять заказ Патрика.
Два следующих часа Мэйзи зорко приглядывала за обоими, одновременно стараясь контролировать сотню других клиентов. Когда настенные часы пробили три, в обеденном зале остались лишь двое: Джон Уэйн и Гарри Купер, подумала Мэйзи, гадая, кто первым выстрелит в корале «ОК».[25]Она сложила счет, опустила его на тарелочку и поставила перед Майком. Тот заплатил, не проверяя.
