— О да! Я тебя люблю.
— Тогда возьми мою руку.
Она сплела свои дрожащие пальцы с его пальцами.
ГЛАВА 16
Комната Дэмьена купалась в серебре. Он впустил Сару и закрыл за ними дверь. Она бросилась в его объятия, прижалась к нему. Ее сердце сильно билось, она с трудом дышала. Сегодня ночью она будет принадлежать ему, подумала она страстно. Наконец-то. Может быть, завтра время снова разлучит их, но сегодня ночью время на их стороне. У них есть чудесная ночь и их любовь.
Раньше она не бывала в комнате Дэмьена, но сейчас почти не заметила, как она обставлена. Они подошли к кровати, Дэмьен снял сюртук, и они упали на мягкий матрас. Ртутный блеск играл на покрывале, омывая их таинственной красотой.
Дэмьен вытянулся рядом с ней, опершись на локоть и глядя на нее глазами, полными любви.
— Сара, — прошептал он, — я ждал этого мгновения с тех пор, как обратил на тебя внимание.
— Я тоже.
Когда он расстегнул перламутровые пуговки у ворота ее платья, она замялась.
— Я должна сказать тебе…
— Что, любовь моя? — Он склонился к ней и прижался к ее шее горячими губами.
Она затрепетала от восторга, но заставила себя продолжить:
— Я… я не девственница.
Он отодвинулся и посмотрел на нее. Его глаза, в которых отражалась луна, казались стеклянными, и она не могла угадать, что он чувствует.
Она откашлялась и медленно продолжала:
— Как я уже объяснила, в мое время многое изменилось. Мой жених и я… это случалось не часто, но…
Дэмьен положил пальцы на ее губы.
— Т-с-с. Все в порядке. Ничего не нужно объяснять. Это не имеет значения.
— Ты уверен?
Он кивнул.
— Пусть эта ночь будет началом всего. Что было с каждым из нас раньше — все бессмысленно.
— Да! — Она обвила руками его шею, и слезы радости наполнили ее глаза. Тихим, задыхающимся голосом она добавила: — С ним я никогда не чувствовала того, что с тобой. Ни один мужчина не волновал меня так, как ты.
Он погладил ее по щеке.
— Значит, эта ночь будет для тебя первой, да, любимая?
— Да!
Дэмьен склонился над ней и поцеловал, проникнув языком в самую глубину ее рта. Сара застонала невнятно и вернула ему поцелуй. Жар струился по ее венам, желание и любовь наполняли сердце и душу.
Дэмьен ласкал ее, изучая так неторопливо и подробно, что она почувствовала — раньше ее никто не любил. Бесконечно осторожно вынул он шпильки из ее волос, целуя тяжелые шелковистые пряди и вдыхая их сладостный запах. Он провел языком по мочке ее уха, по шее, по щеке и подбородку. У Сары мурашки побежали по коже, она замотала головой, не в силах выносить сладкую муку. Дэмьен улыбнулся и взял ее за подбородок, повторив дразнящим, горячим языком возбуждающий танец, на этот раз на ее губах, а потом его язык проскользнул между ними и стал пробовать сладость ее рта. Со стоном Сара запустила пальцы в его волосы и прижала его губы к своим. Она вся трепетала от желания; никогда раньше она не знала такого жаркого, дикого желания. Он оторвался от ее губ и посмотрел ей в глаза.
— Вот будет чудесно, если сегодня ночью мы зачнем дитя — дитя нашей любви! Ты хочешь ребенка от меня?
— О да. Очень хочу!
— Это дитя будет связующим звеном между нашими мирами.
— Надеюсь, что так. Люби меня! Прошу, люби меня сейчас же!
Ее страстность вызвала у него улыбку, но он не стал спешить, а расстегнул пуговки до самого низа. И только тогда его пальцы скользнули под платье, отодвинули сорочку и стали ласкать ее груди. Сара вздрагивала и задыхалась, соски ее отвердели и поднялись.
— Дэмьен, я так хочу тебя, мне больно.
Но он привел ее в отчаянье, потому что его губы снова прижались к её губам. Она чувствовала на лице его горячее дыхание, его глаза пламенели страстью.
— Давай подождем, пока мы оба не сможем выносить это, пока мы оба не начнем умирать от желания. Давай смаковать каждый миг.
— Я уже сейчас не могу вынести.
От его слов она совсем ослабела, а боль внутри превратилась в жгучую жажду. Она поцеловала его с отчаянной страстью, прижавшись к пуговицам на его рубашке. Она просунула руки под рубашку, ощутила жар его кожи, жесткие волосы. Как хочется ощутить их на своей нежной груди! Он отпрянул, удивленно глядя на нее, и она подумала, что он, вероятно, не привык, чтобы женщина вела себя так распущенно.
— Ты не хочешь, чтобы я тебя трогала? — спросила она еле слышно.
— О нет, очень хочу, любовь моя, — ухмыльнулся он, — просто к этому нужно привыкнуть.
Сара придвинулась к нему и прижалась губами к его голым соскам, теребя их языком. Она обрадовалась его стону, дрожи, обрадовалась, что он запустил руки ей в волосы.
— Значит, эта ночь будет первой в твоей жизни, милый? — прошептала она.
— Да, — ответил он хрипло. — Эта ночь будет первой в твоей и в моей жизни.
Позже она сказала:
— Я должна идти.
— Нет, — ответил он, сплетя ее пальцы со своими.
— Но если я останусь здесь до утра…
— Я женюсь на тебе, — ответил он просто.
Она села и уставилась на него. Лежа рядом с ней, он выглядел великолепно, его темные глаза отражали лунный свет, его прекрасное тело казалось рельефом из серебра. При мысли о том, что ситуация, в которую они попали, неразрешима, ее сердце сжалось.
— Нет, Дэмьен, то, что сейчас произошло, — прекрасно, но ни на что постоянное мы не можем надеяться. Как я уже сказала раньше, я даже не знаю, смогу ли я жить здесь за пределами дома.
— А я сказал, что дома вполне достаточно, — он смотрел на нее испытующе. — Подумай, с какой полнотой мы отдались друг другу. Как ты можешь говорить, что этого недостаточно, — того, что есть у нас?
— Я не говорю этого, этого вполне… — она в отчаянии махнула рукой.
Она хотела продолжать, но не смогла, страх остановил ее. Для нее достаточно того, что у них есть: это она осознает. Она любит Дэмьена так сильно, что согласна провести с ним в этом доме хоть целую вечность. Но будет ли ему всегда хватать того, что есть сейчас? Он обязательно захочет так или иначе вернуться в мир, а так она никогда не будет с ним. Когда придет это время, Дэмьена не удержишь. А если будет ребенок? Того, что есть у них, для ребенка недостаточно.
Под конец она подумала о темном существе, не желающем ее присутствия в доме, — о колдовских амулетах у себя в комнате, о зловещем голосе, шепчущем Уходи отсюда. Она еще не говорила об этом Дэмьену; она опасается высказывать свои страхи вслух, потому что тогда они обретут власть и право на существование.
