Кори с усмешкой скинула свою кожаную куртку и повесила ее на спинку стула. Двери паба позади нее были открыты, впуская вечернюю прохладу.
– До чего же хорошо! – сказала Надя.
На несколько минут установилась тишина. Шеннон молча потягивала виски с содовой и уже начала чувствовать приятное головокружение. Шум паба остался в стороне. Из колонок звучала музыка.
– Я придумала хороший вызов, – вдруг заговорила Кори.
Шеннон выпрямилась на стуле и с испугом посмотрела на нее.
Но Кори обратилась к Наде:
– Я хочу, чтобы ты посчиталась с тем парнем. Надя вся вспыхнула:
– С каким парнем?
– С тем, из-за которого ты плакала с тех пор, как вернулась из Уилшира! Что ты на это скажешь, Шеннон? Это хороший вызов?
Шеннон довольно усмехнулась:
– Мы обе бросаем тебе вызов.
«Но я в общем-то не жажду мстить ему, – думала Надя. – Мне просто хочется доказать себе, что я еще на что-то гожусь».
Субботнее утро. Она возвращалась на машине из отцовского дома в Орпингтоне. Впереди собирались грозовые тучи, сверкали сполохи молний. Солнечные лучи отражались от красных кирпичей и белой штукатурки стен мелькавших мимо домов. Но вот тяжелые капли летнего дождя застучали по блестящему ярко-красному капоту ее «эм-джи».
Почти всю дорогу она ехала с поднятыми стеклами. Шоссе привело ее к Брикстону. Она смотрела на людей в легкой летней одежде, толпившихся под козырьками дверей магазинов. Две чернокожие девушки хихикали, держа над головами пластиковый пакет, одна из них помахала рукой спортивному автомобилю и послала Наде воздушный поцелуй. Надя, смеясь, ответила ей тем же.
Когда она выехала на Патни– Бридж, стекла домов уже блестели под очищающимся от облаков небом, над зданиями Сити появились голубые разрывы между облаками. Она подъехала к дому.
Войдя в квартиру, она включила автоответчик. В голосе Оскара звучала претензия:
– «Я полагаю, ты могла бы поприсутствовать на моем выступлении в клубе на прошлой неделе, Надя. Я понимаю, я больше не твой муж, но все равно это выглядело некрасиво. Мне пришлось добрый час вдалбливать это его превосходительству. Да, Диана вернулась из Калифорнии и передает тебе приветы». – Б-и-и-п!
Она протянула руку, чтобы включить перемотку, но тут снова раздался гудок.
– «Прости, я совсем забыл. Помнишь того парня из таможни, ты еще хотела спросить его об импорте антиквариата из Америки? Его зовут Стивен Ансон. Я достал его адрес, записывай…»
Надя записала адрес на листочке бумаги у телефона. Она улыбнулась, когда автоответчик после короткого гудка отключился и наступила тишина. Бедняга Оскар. Наверняка он думает, что адрес и телефон Стивена Ансона ей нужен для бизнеса.
Плохо же он ее знает…
Рыжие волосы Нади блестели, слегка растрепанные ветром. В утреннем свете стали видны тонкие морщинки у глаз. Она провела пальцем вдоль фотографий в серебряных рамках на серванте.
Палец замер на месте.
На этой фотографии ей вручали вымпел за то, что она собрала какие-то деньги для благотворительного фонда незадолго до того, как они с Оскаром развелись.
Надя вздрогнула от внезапно промелькнувшей в мозгу картинки.
«Нет. Я не смогу. Это невозможно сделать!»
Невозможно? А вдруг?
«Это было бы здорово…»
Да!
Она набрала номер телефона.
При звуке глуховатого голоса, раздавшегося в трубке, у нее екнуло сердце.
– Стивен, – сказала она, – или просто Стив? Да. Это я. Я буду у тебя через двадцать минут. Что? О… я покажу тебе, кто из нас настоящий авантюрист. – Она выслушала ответ в трубке. – Это все, что я могу пока сказать. Нет. Сейчас. Или ты идешь на работу, или звонишь, сказываешься больным и идешь со мной. Выбирай.
Через мгновение она улыбалась сама себе.
– Хорошо. Через двадцать минут. О да. Надень спортивный костюм.
– Я справилась по телефону о погоде на сегодня, – сказала Надя, замедляя бег своего «эм-джи». – К счастью, весь день будет ясно.
Солнечные лучи отражались от красного капота «эм-джи», пока она с черепашьей скоростью переваливала через «лежачего полицейского» в воротах проволочной ограды. Она покосилась на Стива Ансона. На нем была поношенная, но чистая майка, синие брюки и кроссовки. Мускулистые руки блестели от пота.
– Что это здесь? Ты не ошиблась, ты меня сюда хотела привезти?
По обе стороны узкой, покрытой гудроном дороги простирался обширный зеленый газон. Машина тихо катила сквозь неподвижную жаркую тишину, с которой у Нади всегда ассоциировалось летное поле. Ливсдонский аэродром, расположенный почти в центре Уотфорда, а может, даже в центре всего Дартмура, предназначался для полетов частных самолетов и прыжков парашютистов-любителей.
– Глянь! – Она указала пальцем. Справа от них сверкал в лучах солнца похожий на воздушный шар тренировочный вертолет, с осторожностью идущий на учебную посадку. Она заметила пару маленьких самолетиков «сессна», ожидающих своей очереди для взлета. Надя направила свой спортивный автомобиль на парковку, видневшуюся вдали за тонкой линией кустарника. За ней можно было разглядеть одноэтажные строения и мастерские, а также высокую башню слежения за полетами.
– Ты что, смеешься, что ли? – Он осмотрелся вокруг, а затем взглянул на нее. – Ты думаешь, мы займемся этим в самолете?
– Нет! – коротко бросила Надя.
Она вышла из машины и захлопнула за собой дверь. На ней был спортивный костюм оливкового цвета, а в ушах сверкали маленькие золотые клипсы. Ветер донес до нее аромат полевых цветов и авиационного горючего.
– У меня здесь есть знакомый инструктор, – заметила она. А затем, опершись рукой на свой «эм-джи», вдруг издала радостный вопль.
– Чему ты так радуешься? – спросил Стивен.
– Да просто так. – Надя смотрела, как он обошел машину и встал рядом. От него исходил запах пота, смешанного с одеколоном. Она положила руку на его плоский живот, затем скользнула под майку по волосатой груди. – Ты выглядишь несколько… озадаченным.
– Хм-м-м…
Ее рука из-под нагревшейся от солнца майки скользнула ниже, к талии. Она воровато оглянулась и тут же быстро сунула руку в брюки и сжала его член. Затем вынула руку и вдохнула мужской запах с ладони. Ее плоть набухла и затрепетала между ног, стала вдруг влажной и липкой.
Стивен взял ее голову обеими руками. Грубые ладони притянули лицо, он чуть коснулся губами ее губ. Она ощутила сладость его дыхания. Их губы сомкнулись. Она всосала в себя его язык, прикусила нижнюю губу, прижавшись всем телом, чувствуя, как сквозь тонкую ткань его твердый член упирается ей в живот.
