Книга Чудо ты мое, зеленоглазое - Алексей Котов

Проглотив за завтраком тарелку манной каши, Витька почувствовал, что по-настоящему хочет есть. Но сумка с продуктами, в сопровождении Лены, почему-то опаздывала.

Томимый зверским аппетитом мнимый больной бродил по коридору и рассматривал медицинские плакаты. Большинство из них призывало не курить и не злоупотреблять спиртным. Изображенное кроваво-красным сердце задыхалось в дыму и тонуло в рюмке. Кроме того, официальная медицина, пусть пока еще и довольно робко, начинала обращать свое внимание и на другие человеческие пороки. Больше всего Витьке понравился плакат, на котором три ярко раскрашенные, хищного вида, красотки разрывали впалую грудь худосочного мужчины. Любвеобильный дистрофик блаженно улыбался и поглаживал слабеющей рукой бедра одной из фурий. «Такая любовь не исцеляет!» — кричала надпись. Витька поморщился. Вывод сделанный художником показался ему слабым. Например, значительно выразительнее, по его мнению, прозвучала бы надпись: «Одна капля женской любви может убить трижды оправданную в трибунале лошадь!» То, что никакой лошади на рисунке не было, Витьку не волновало. Ему как всегда была важна суть ответа, а не его формальное звучание.

В конце коридора послышался твердый перестук каблучков. Витька прищурился. Он впервые в жизни видел свою жену в брюках. На какое-то мгновение Витьке показалось, что он смотрит рекламный ролик. Перед его взором промелькнул, воспринимаемый по частям, калейдоскопический теленабор: длинные ноги, прекрасно сохранившаяся талия и красивая грудь обтянутая чем-то блестящим. Остромодный, свободный блейзер придавал женской фигуре законченное изящество. Но даже неожиданные брюки померкли перед прической и макияжем лица. Высокопрофессиональные парикмахеры и косметологи не без собственного удовольствия помогли создать мстительной Лене совершенный образ прекрасной и холодной Снегурочки. Левой рукой женщина прижимала к груди молодого, черного кота, в правой держала сетку с апельсинами.

«А апельсины-то мне зачем?!.. — подумал ошеломленный Витька. — Я же курицу и колбасу просил».

Лена прошла мимо мужа, даже не взглянув на него. Облако тончайшего запаха духов коснулось лица будущего монополиста и унеслось вслед за женщиной.

Витька повернулся и пошел следом за женой.

Лена вошла в палату и широко улыбнулась Ивану Кругликову. Тот не остался в долгу. Полное лицо журналиста расплылось в немного смущенной улыбке.

— Вы все-таки пришли? — спросил он.

— Да, я все-таки пришла, — чуть-чуть томно и многозначительно сказала Лена. — Как вы себя чувствуете?

Лена оглянулась вокруг. Гена вскочил с кровати и пододвинул женщине стул. Журналисту наконец удалось справиться со смущением.

— Спасибо, Леночка, я прекрасно себя чувствую.

— Отлично! Я принесла вам апельсины.

— Ну, стоило ли так беспокоиться…

«Где моя колбаса, дура?! — чуть было не рявкнул застывший в дверях Витька, но, своевременно вспомнив о планируемом женой разводе, сдержался.

«Издевается просто, — решил Витька. — Ну-ну… Посмотрим, что дальше будет. Одного понять не могу, откуда она знает этого толстого пижона?»

Между тем разговор Лены и Ивана Кругликова с каждой минутой становился все более непринужденным.

— А это кто? — спросил журналист, кивая на кота.

— Это подарок, — лукаво улыбнулась Лена.

— Мне?

— Вам. Видите ли, в чем дело, — Лена опустила кота на пол. — Это не совсем обычный кот.

— Я вижу, — согласился Кругликов. — Он черный и зеленоглазый.

— Не только. Вы что-нибудь слышали о дяде Коле?

— Ни краем уха.

— Как же так?! — довольно искренне удивилась Лена. — Вы же тележурналист и занимаетесь изучением… М-м-м… Ну, в общем, не совсем обычных явлений.

Красивая женщина, интересующаяся творческими стремлениями мужчины, всегда вызывает у последних неподдельное восхищение. Иван Кругликов покраснел от удовольствия.

— Подождите, подождите… — он наморщил лоб. — Если мне не изменяет память, совсем недавно вы что-то говорили мне про какого-то дядю Колю… Помните, тогда в кафе?

Витька улыбнулся, стараясь вложить в эту улыбку как можно больше безразличия, но на него снова не обратили внимания.

— Правильно, — согласилась Лена. — Но мы опаздывали в кино, и я не успела вам все рассказать.

«Она еще и по кино шляется, — подумал Витька. — Молодость вспомнить решила!».

— Это было три дня назад, — продолжил приятные, общие воспоминания журналист. — Вы тогда выглядели чуточку иначе.

— Хуже?

— Ну что вы!

Лена игриво улыбнулась.

Витьку передернуло.

— Нет, вы все-таки признайтесь, — настаивала Лена — Наверное, раньше я выглядела как Золушка.

— Как прекрасная Золушка. Вы прекрасны всегда!

«Еще бы! — подумал Витька. — Сперла у мужа деньги и накупила себе разного тряпья».

— Так что же вы мне хотели рассказать про таинственного дядю Колю? — спросил Кругликов.

Прежде чем приступить к рассказу Лена огляделась по сторонам.

— Вы Виктор? — спросила она босоного Гену.

Гена глупо улыбнулся и кивнул на Витьку. Лена недоброжелательно осмотрела мужа с ног до головы.

— Вас ждут внизу, — сухо сказала она и отвернулась.

Витька сунул руки в карманы пижамных штанов и удалился с самым независимым видом.

На первом этаже его ждал Петрович. Возле ног старика стояла большая, хозяйственная сумка.

— Это все тебе, Витьк, — улыбнулся Петрович. — Больше пуда, наверное. Так что на пару дней хватит. А Ленка где?

— Замуж выходит, — Витька взял сумку и направился к выходу. — Пошли-ка, покурим на свежем воздухе, дядь Коль.

Разговор со стариком получился долгим. Витька часто поглядывал на дверь, но Лена не спешила завершать свой визит. За полчаса Витька выкурил три сигареты и начал мерзнуть. Не прерывая разговора с Петровичем, Витька думал о Лене и, может быть, впервые в жизни честно признался себе, что он способен ревновать. Но удерживать Ленку за подол со слезами на физиономии он, конечно же, не собирается! А с журналистом пусть поговорит. Для дела сгодится. Витьку смущало только одно, он не знал, как давно знакомы Лена и Иван Кругликов.

— Ну, а у тебя как дела? — поинтересовался у племянника Петрович.

— Все хорошо, дядь Коль, — кивнул Витька. — Скоро жди гостей.

— Телевизионщиков?

— Их, родимых. Только не волнуйся.

— Ты уже предупреждал.