— Ну что ж, я рискну. — Он выключил говорящий экран и тяжело откинулся на спинку кресла с закрытыми глазами.
Однако мгновением позже он снова наклонился вперед, включил детектор обнаружения записывающих устройств и набрал код Премеля. Говорящий экран пикал несколько минут, прежде чем перед ним появились острые черты лица сотрудника Службы Безопасности. Премель казался сердитым — вероятно, еще одно совещание было в самом разгаре, но Марара это не трогало.
— Да, Правитель, — нетерпеливо начал он. — Что вам?
— Джибб уже мертв? — спросил он.
Премель ненадолго отвел глаза, прежде чем снова встретить пристальный взгляд Марара.
— Нет, — вяло ответил он.
— Что ж, убей его. В ближайшее время. И Мелиор тоже.
Глаза у Премеля расширились, и он уставился на собеседника:
— Теперь вы хотите, чтобы они оба были мертвы?
— Да.
— Но в прошлый раз вы сказали мне…
— Я знаю, что я сказал в прошлый раз! А сейчас я приказываю тебе убить обоих! И рассчитываю на то, что это будет сделано!
Марар ткнул пальцем кнопку на пульте, прерывая связь, прежде чем Премель успел ответить.
Снова откинувшись на спинку кресла, Марар перевел дух. Ему уже было лучше. Мелиор сильно выбила его из колеи, но, зная, что она скоро умрет, ему было гораздо легче успокоить нервы.
Однако ему нужно было провести еще один разговор. Мелиор, как он с опозданием понял, была неудачно выбрана им с самого начала. Она была слишком проницательна, чтобы ею можно было манипулировать, и слишком опасна, чтобы быть союзником при любой политической обстановке. Но если Брагорскую Правительницу не удалось использовать в своих целях, то, может быть, Уэрелланскую удастся.
Вирсия уже говорила с Мелиор, когда ее экран во второй раз запикал.
— Минутку, Мелиор, — сказала она, прервав пересказ разговора с Мараром. — У меня еще один вызов.
— Это он, — сказала Мелиор с такой уверенностью, что Вирсия и не пыталась сомневаться в ее правоте.
— Что я должна делать?
Мелиор пожала плечами.
— Поговори с ним. Узнай, чего он хочет. А мы с тобой свяжемся позже.
— Хорошо, — сказала Вирсия. — Позже так позже.
Она нажала кнопку на экране, чтобы включить обзор и, как и предсказывала Мелиор, обнаружила ожидающего ее Марара с кислой улыбкой на узком лице.
— Марар, — сказала она, стараясь, чтобы ее тон казался непринужденным. — Какой приятный сюрприз.
— Сомневаюсь, — ответил он.
Она почувствовала, что сердце у нее забилось сильнее.
— Что ты имеешь в виду?
— Полагаю, ты уже говорила с Мелиор. И конечно, ты знала, что это я, еще до того, как включила прибор.
Несколько мгновений она пристально смотрела на него. Возможно, они с Мелиор недооценили Марара. Она внезапно растерялась. И Марар, и Мелиор играли в эти игры гораздо дольше нее. Она выпрямилась, сидя на стуле, и постаралась встретить его пристальный взгляд как можно уверенней.
— Ты прав. Говорила.
В это мгновение его улыбка сделалась шире и стала казаться почти искренней.
— Прекрасно, — сказал он. — Ценю твою искренность.
Она почувствовала подначку в его словах, но не обратила на нее внимания.
— Что тебе нужно?
— Мелиор рассказала тебе о нашем с ней разговоре?
«Ему нужна искренность? — подумала она. — Сейчас он ее получит».
— Мы говорили недолго до того, как ты прервал нас, — ответила она. — Но Мелиор успела сказать мне, что ты признался в убийстве Шивонн и в том, что послал убийцу в Золотой Дворец.
Марар засмеялся — у него был удивительно глубокий смех для человека с такой щуплой фигурой — и кивнул, словно оценив хорошую шутку.
— Это очень забавно, Правительница, — сказал он через некоторое время. — Я бы никогда не подумал, что ты из разряда шутников.
Прилагая усилия, чтобы не обращать внимания на неприятное ощущение в желудке, Вирсия просто сидела, спокойно глядя на экран, пока Марар наконец не перестал веселиться и не посмотрел на нее сузившимися глазами.
— Ты шутишь, не так ли? — спросил он.
— Нет. И я не нахожу твое притворство слишком убедительным.
Последние следы улыбки исчезли с его лица.
— Она действительно сказала тебе это?
— Да.
— И ты ей поверила?
Вирсия заколебалась:
— Кажется, я…
— Ты в самом деле считаешь меня таким дураком? — спросил он. — Ты действительно веришь в то, что, если бы это было именно так, я бы признался в этом Мелиор?
— По ее словам, выбора у тебя не было, — ответила она, защищаясь.
Он кивнул.
— Да, бьюсь об заклад, она это сказала. — Он на мгновение отвел взгляд, и его губы сжались в тонкую линию. — А она удосужилась сказать тебе, — спросил он, снова повернувшись к ней, — что она упомянула о возможности союза между Брагор-Налем и Стиб-Налем?
— Ты лжешь! — воскликнула Вирсия с большей горячностью, чем хотела.
— Думаю, она сказала, что я был достаточно мудр, чтобы признать ее ценность как потенциального союзника.
Руки Вирсии дрожали, а в ушах словно шумел ветер, дующий в квадах Уэрелла-Наля. Ей отчаянно хотелось закончить разговор, но она не могла заставить себя сделать это. Он лгал. Он должен был лгать. А что, если нет? Что, если Мелиор все это время вводила ее в заблуждение, заставляя ее поверить, что Марар стоял за убийством Шивонн, когда в действительности это был заговор Брагор-Наля?
— Мне кажется, что ты лжешь, — сказала она.
Марар кивнул:
— Да, ты уже это говорила. Но подумай немного: если я пошел на такое, если я подослал убийц к Шивонн и Мелиор, зачем же я тогда раскрыл свои планы одной из тех, кого хотел убить? Каким дураком надо быть, чтобы сделать такое?
— Но она сказала…
— Уверяю тебя, Вирсия — что бы ни говорила Мелиор, я никогда не признавался в том, что виновен в этих нападениях.
Вирсия некоторое время внимательно смотрела на него и молчала. Она точно не знала, чему верить.
— Ты признаешь, что связывался с ней?
Он кивнул.
— Скажи мне зачем.
Он пожал плечами:
— По той же причине, что я связался с тобой: обсудить сегодняшнее заседание Совета. — Марар грустно улыбнулся. — Оно не было одним из удачных. Боюсь, что дело у вас с Мелиор идет к некоторого рода вооруженному конфликту, и я хочу сделать все возможное, чтобы предотвратить его.
