Да, Рэй-Гинсей отчаянно стремился присоединиться к знати. Зная его ловкость и коварство, не говоря уже о злопамятности не в пример змеиной, казалось невероятным, что он смоется, поджав хвост, или выйдет из игры, не достигнув цели. Пускай он скрылся — ясно, что он станет выжидать и неусыпно следить за своими врагами. К тому же бандит всё ещё мог выполнять приказы графа.
Дневной противник несказанно стеснял Ди. До сих пор ему приходилось быть настороже лишь ночью, но теперь и днём стало невозможно отправиться в графский замок, нельзя было оставлять Дорис и Дэна на милость серьёзного неприятеля, обладающего грозным оружием и ещё более страшной сноровкой.
— Плохо и то, что они не засадили мерзавца Греко, — пробормотал Дэн.
Шериф распутал дело Рэя-Гинсея, но пакости Греко остались безнаказанными. Дорис, Дэн и Ди в сопровождении представителя закона съездили к дому мэра, чтобы задать Греко пару вопросов. Старик-отец, вышедший на стук, брюзгливо проинформировал гостей, что его сын, вернувшись прошлой ночью домой в весьма возбуждённом состоянии, забрал все имевшиеся в наличии деньги, а также только что доставленную из починки боевую форму, и ускакал прочь.
Шериф попросил девушку и её спутников подождать в его кабинете, пока он переговорит кое с кем из преступных приятелей Греко, но те в один голос утверждали, что ничего о нём не знают.
Совершенно не представляя, где могут находиться Рэй-Гинсей и Греко, шериф ничего больше не мог поделать, разве что неофициально разослать описание сынка мэра в другие городишки с просьбой задержать этого человека для получения от него важной информации в связи с убийством доктора Ферринго.
— Арестовать его мы не можем, — объяснил шериф явно недовольной Дорис. — Из сказанного тобой ясно, что дока убила аристократка. И поскольку на момент смерти он уже превратился в вампира, непонятно, можно ли вообще обвинить лицо, ответственное за его гибель. Вот если бы Столица выслала нам чёткие инструкции, как поступать в подобных случаях…
Дорис неохотно кивнула.
Да, вопрос о том, считать ли убийством умерщвление персоны, обернувшейся вампиром, веками беспокоил человечество и оставался открытым по сей день. Подобная персона продолжала существовать, хотя это и была изменённая форма жизни. Изменение, в сущности, касалось лишь самой личности и не означало физического конца. И потому роль Греко не считалась преступной, хотя он и не доложил шерифу о том, что граф покушается на доктора Ферринго.
— Как раз наоборот, с точки зрения закона Греко можно считать героем, ведь он спас тебя! — Увидев, как гневно приподнялись тонкие брови Дорис, шериф поспешно добавил: — Впрочем, хотя я и не уполномочен разбираться в личных раздорах… — Продолжать он не стал, но подразумевалось тут явно следующее: «Дайте мне только найти проныру, он у меня получит».
Дорис и Дэн переглянулись — и усмехнулись.
Впервые с тех пор, как граф напал на неё, девушка почувствовала себя относительно спокойно.
Впрочем, её ждала гора работы. Предстояло упаковать синтезированный протеин, собранный роботами, перетаскать контейнеры на край сада и прикрыть водоотталкивающим тентом в ожидании ежемесячного визита скупщика. Лэнги не продавали урожай — обменивали его на самое необходимое. Протеин, выращенный Дорис и Дэном, славился своей плотностью, и торговец никогда не скупился, выдавая то, что требовалось юным фермерам.
Всё это время никто не занимался коровами, и хотя Дорис вела товарообмен в основном с Рансильвой, где для жертвы вампира закрылись двери всех магазинов, это не означало, что можно пренебрегать животными. Одной битвой с графом сыт не будешь.
Если бы Дорис помогали только Дэн и потрёпанный робот, работа отняла бы трое суток, но Ди справился за полдня. Он умело перелил настой молочного протеина из огромных чанов в пластиковые контейнеры, перетащил их из производственного участка в другой угол сада, где и сложил внушительным штабелем. Ящики весом добрых семьдесят фунтов он брал по три зараз. Увидев это, Дэн выпучил глаза и воскликнул: «ого!», а после трёх часов таких нечеловеческих переносок мальчик и вовсе потерял дар речи.
Коров Ди доил тоже с почти сверхъестественной скоростью. Пока Дорис возилась с одной, он управлялся с тремя, причём буквально одной левой. Правая рука оставалась свободной, готовая в любой момент выхватить меч. Таковы уж охотники.
Интересно, из какой он семьи?
Этот вопрос не в первый раз приходил девушке в голову, но Дорис так и не нашла времени задать его — ни во время сражения, ни теперь. Негласный кодекс Фронтира подразумевал, что не стоит вынюхивать подноготную путешественников, а Ди явно не был склонен откровенничать.
Девушка то и дело украдкой поглядывала на занятого дойкой Ди.
Белая струйка непрерывно текла в алюминиевое ведро. Картина казалась очень знакомой; возможно, виной тому лихорадочно бьющееся девичье сердце, но Дорис казалось, что так было всегда. Недавно ребята потеряли отца, началась битва за выживание, и Дорис внезапно осознала, как она вымоталась.
— Готово. Ты ещё не закончила?
Вопрос Ди вырвал её из страны грёз.
— Э, да здесь всё…
Вставая и вытаскивая из-под коровьего вымени ведро, девушка почувствовала себя голой.
— Твоё лицо горит. Ты простудилась?
— Нет-нет. Должно быть, это закат.
Действительно, сарай был залит красным светом.
— Ясно. Граф, вероятно, сегодня явится снова. Лучше пораньше поужинать и уложить Дэна.
— Думаю, ты прав.
Дорис ухватилась обеими руками за ручку ведра и поволокла его к стене. Силы покинули её. Ди увидел, что ноги девушки подкашиваются.
— Оставь. Я донесу.
— Я сама! — Грубость собственного голоса удивила Дорис. Вместе со словами брызнули слёзы. Уронив ведро, девушка с плачем выбежала во двор.
Ди двинулся за ней. Охотника встретил озабоченный взгляд сидящего на крыльце Дэна.
— Сестрёнка ревёт. Вы что, подрались?
Ди покачал головой:
— Нет. Просто твоя сестра беспокоится о тебе.
— Знаешь, кое-кто говорил мне, что мужчина не должен доводить женщину до слёз.
Ди криво улыбнулся:
— Ты прав. Пойду извинюсь.
Сделав несколько шагов, Ди снова повернулся к Дэну:
— Ты ещё помнишь данное обещание?
— Угу.
— Сейчас тебе восемь. Ещё лет пять, и ты станешь сильнее сестры. Не забывай.
Дэн кивнул, однако, когда мальчик поднял лицо, глаза его влажно блестели.
— Ты уйдёшь, Ди? В смысле, как только убьёшь графа?
Ди молча свернул за угол.
Дорис стояла, уперев лоб в забор. Плечи её подрагивали.
Ди неслышно приблизился к девушке и остановился за её спиной.
