Сабрина почувствовала, как сердце сжалось в груди. Не без женской зависти смотрела она на озорных мальчишек. Она хотела иметь детей и спрашивала себя, не мог ли Найл испытывать нечто подобное. Он относился к Симону и Шоу с любовью, как и положено дяде относиться к племянникам.
Для мальчишек визит закончился слишком быстро. Сабрина пообещала навестить их вскорости и обязательно взять с собой Рэба. На обратном пути она отметила про себя, что Найл даром времени не терял — колодец был отремонтирован на славу.
Он усмехнулся:
— Признайся, дорогая, ты думала, я гожусь лишь на то, чтобы увиваться за каждой юбкой? Она поджала губы.
— Мне приходила в голову эта мысль.
— У меня есть еще немало талантов.
— Госпожа Флетчер, кажется, с этим согласна, — осторожно заметила Сабрина. — Она очень благодарна тебе за заботу о ней и ее сыновьях.
К ее удивлению, ответ Найла прозвучал серьезнее, чем она ожидала:
— Я оказываю ей не больше внимания, чем она заслуживает, как вдова друга моего брата. Какой бы ни была моя репутация, я не пользуюсь слабостью женщин.
Сабрина скептически вздернула бровь, однако поверила Найлу.
— Почему в таком случае ты волочишься за служанками? Найл вопросительно на нее посмотрел, и Сабрина с удовольствием добавила:
— Ты намеренно заставил меня поверить в то, что соблазнял Джен, когда я застала тебя обнаженным в ее компании. Но она уже успела мне сказать, что в тот раз всего лишь лечила твою рану.
Найл и не думал раскаиваться в том, что ввел Сабрину в заблуждение.
— Возможно, и так, но, насколько я помню, ты осудила меня, даже не удосужившись выслушать.
Сабрина пожала плечами.
— Мне абсолютно все равно, за кем ты волочишься, — солгала она.
— Ты ранишь меня, моя сладкая.
— Сомневаюсь. Он засмеялся:
— Тебе в самом деле не помешало бы изучить азы науки флирта, Сабрина. Не стоит столь явно выказывать мужчине свое безразличие. Попыталась бы лучше убедить меня изменить своим привычкам.
Она скорчила гримасу.
— Во-первых, это невозможно, а во-вторых, мне совершенно несвойственно кокетство, а значит, флиртовать я ни когда не научусь.
— Пусть так, но поучиться можно. Я же сказал, что могу тебя научить.
— Ты серьезно?
— Да. Во флирте главная цель — возбудить в мужчине интерес.
— И как этого достичь?
— Очень просто, — заметил Найл. — Ты смеешься и улыбаешься даже в том случае, если твой собеседник сказал банальность. Притворяешься, будто он тебе интересен, ловишь каждое его слово и при этом скромно опускаешь ресницы. Время от времени посылаешь ему страстные взгляды. Пройдет совсем немного времени, и ты заставишь его поверить, будто он единственный достойный мужчина на земле.
«Именно это ты заставляешь чувствовать окружающих женщин», — подумала Сабрина, а вслух сказала:
— Фривольные забавы.
— Но прежде всего, — продолжал Найл, — ты должна прикусить свой острый язык. Мед предпочтительнее уксуса.
В зрачках его плясали озорные огоньки. Она знала, что он дразнит ее, но обидеться на него было выше ее сил.
В первую неделю в Крегтурике у Сабрины появилась робкая надежда на то, что их с Найлом брак, возникший как политический альянс, может развиться в куда более достойный союз, даже если любви между ними и не возникнет.
Дни потекли, похожие один на другой. Найл отсутствовал большую часть суток, занятый делами клана, но к ужину обычно возвращался и все время посвящал Сабрине — рассказывал о том, как идут дела у его сородичей, и давал ей уроки светского поведения. Потом она обычно бралась за шитье, а он за книгу. Он часто читал ей вслух. В первый раз, увидев, какую серьезную книгу он взял в руки, Сабрина не смогла скрыть удивления.
Найл посмотрел на нее — глаза его смеялись.
— Мне действительно знакомы и иные радости, кроме плотских. Должен сознаться, что во времена моей бурной юности к учебе я относился не менее серьезно, чем к амурным делам.
Прозрачный намек на то, что Найл получил образование в едва ли не самом престижном из европейских университетов, не прошел даром. Сабрина невольно восхищалась его разносторонностью. Ей пришлось пересмотреть свое от ношение к мужу — он был далеко не таким пустым и поверхностным, как она себе представляла, скорее, интересным и сложным как личность.
— Тебе наверняка было тоскливо заниматься учебой, — сухо заметила она.
— Отчасти ты права.
— Но сочувствия вы от меня не дождетесь, сэр.
— Ты неумолима, моя госпожа.
Сабрина тряхнула головой. Против ожидания обмен «любезностями» доставлял ей массу удовольствия.
— Я просто говорю правду, мой господин.
— Я и вполовину не так распутен, как тебе кажется.
— Возможно.
Ей льстило, что она почти всегда добивалась ничьей в этой игре остроумия. Ум его был быстр и напорист, как ветер в шотландских горах, ей удавалось не отставать от него. Наверное, Найлу тоже нравилась эта игра в пинг-понг. Он сознательно провоцировал ее, отпуская скабрезные замечания.
Уроки светского флирта доставляли ей больше удовольствия, чем она могла себе представить. Однако в том, что касалось супружеского ложа, ее ждало разочарование. Она не знала, что и думать, но после первой ночи он больше не пытался заняться с ней любовью.
Однако разве она не понимала, что не способна возбудить страсть в таком мужчине, как Найл? И жаловаться ей как будто было не на что. Он не покинул ее — каждую ночь она спала нагая в его объятиях.
Постепенно собственная нагота перестала ее смущать, она привыкала к ощущению физической близости между ними, к виду его великолепного обнаженного тела, к его прикосновениям, ибо он не скупился на ласки.
Казалось, ее рана вызывала в нем сильное беспокойство. Каждый вечер он осматривал ее, втирал мазь, перевязывал. Однако его забота почему-то смущала ее. Шарм его оказался куда опаснее, чем ей бы хотелось.
Но в одном вопросе удовлетворение все же было достигнуто — в ее взаимоотношениях с сородичами Найла. К облегчению и радости, Сабрина обнаружила, что они приняли ее как свою. Домочадцы окружили ее теплом и заботой, а горы пленили ее душу и сердце.
В конце недели Найл взял ее с собой в путешествие по долине, лежащей в горном ущелье, что принадлежала его семье на протяжении многих поколений. Величественные вершины, безмятежные озера и сказочные леса оставили глубокий отпечаток в ее душе, вызывая благоговение и восторг.
Глядя на эту волшебную красоту, среди первозданного великолепия природы легко забыть об опасности и жестокости, царящей в этих краях. Ее брак с Найлом не принес мир в эти горы, но подарил надежду на мир. Междоусобицы с Бьюкененами продолжались, однако теперь, когда Найл был объявлен преемником Ангуса, судьба клана больше не представлялась столь трагичной.
