Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
– Прятаться – хорошо, драться не очень. Вижу худо. – Глеб подслеповато сощурился. – Сейчас отплываем или до завтра обождем? Нынче еще можно.
Илья оглядел челядь Глеба, сидящую у ладей смирно. Десяток крепких вооруженных гребцов и почти три десятка рабов на продажу. Все совсем молодые, юноши. Любопытно – купец вез их без цепей.
– Боярин Василий Петрович своих распродает, – сказал Глеб, и Илья подумал, что не так уж слеп купец. – Взял с вотчины, говорит, бабы столько нарожали, что кормить нечем. Я хотел сторговать их жидам в Херсонесе, теперь придется в Константинополь идти.
– Ты их на весла, что ли, посадил? Утомятся.
– До моря пускай гребут, там отдохнут. Хуже не будут, и так жилы одни, видать, и вправду ели плохо, теперь уж не откормишь. Скупой хозяин Василий свет Петрович, обдирает вотчину до нитки, кусок изо рта тащит. Как проповедовал грекам о русах патриарх Фотий – «этнос низкий и бедствующий»: вот, полюбуйся на бедствующий этнос… Тьфу. Ну, когда отплываем?
– Нынче же. Ладьи на воду, Глеб. А я пока со своими людьми переговорю.
– Добрые люди, – заметил Глеб. – Только смурные, будто на заклание идут. Натворили чего? Нет, мне лучше не знать… Эй! Хоп! Ладьи на воду потихоньку!
Подсокольник уже разгрузил коней. Илья, не замечая толпящихся в отдалении ловцов, подошел к Бурке Малой, обнял за шею, принялся шептать на ухо. Кобыла слушала внимательно, словно все понимала.
– Держи. – Илья бросил повод коноводу. – Смирная будет. Борис! Ну, прощай. Благодарю. Просьбу твою помню, если смогу, выполню.
Борька Долгополый, распираемый сознанием важности порученного дела, излишне громко прикрикнул на коноводов и ускакал. Подсокольник проводил тоскливым взглядом своего жеребца. Зачем-то помахал рукой.
– Ну вот, дядя, были мы конные, стали пешие, – сказал Микола. – Чую, добром это не кончится.
Илья неопределенно хмыкнул и повернулся к ловцам.
Новгородцы стояли плотной толпой, перед ними вышагивал туда-сюда, еще слегка покачиваясь, Касьян. И что-то, шипя, выговаривал отряду. Денис, опираясь на посох, держался поодаль, всем своим видом показывая: меня это больше не касается, я до Греции вовсе никто, а там проводник.
Лица у новгородцев были несмело-радостные.
– Становись, – приказал Илья негромко, но его улышали.
Ловцы послушно растянулись чуть вогнутым строем, Касьян, подумав, стал с краю, Денис еще на пару шагов отодвинулся.
– Кто меня не знает? – спросил Илья, подходя ближе. – Вижу, знают все. Кто Миколу Подсокольника не знает? Нет таких. Слушайте, молодцы.
Он упер руки в бока, опустил плечи, широко расставил ноги, качнулся с носка на пятку, раздумывая, подбирая слова.
– Значит, такое дело, молодцы. С благословения митрополита нашего воевода передал вас мне под начало. Пока не окончим затею, слушать меня, и только меня. Если со мной что случится, тогда старший – Микола Подсокольник. Следующий по старшинству в затее Иван Долгополый, коего встретим у стен Херсонеса. Затем Касьян Михайлович. Ясно? Касьян управляет вами на ладье, говорит, кому грести, кому парус ставить, кому отдыхать и прочее. На суше у него власти нет, пока целы другие старшие и не кончена затея. Что еще…
Илья приблизился к строю, вгляделся исподлобья в лица. Сорок настороженных взглядов, сорок вверенных ему судьбой душ. Эх, молодцы, и угораздило же вас… Нюх ничего не говорил храбру. Ловцы все, как один, были растеряны, все боялись наказания, одни больше, другие меньше.
– Кто предал Касьяна, дознаваться не буду, – сказал Илья. – Скоро предатель сам укажет на себя. И я выкину его в реку. Со свернутой шеей.
Ловцы начали едва заметно переглядываться, коситься друг на друга. Искали, кто сильнее затрепещет. Илья по-прежнему ничего особого не чуял.
– Так, – сказал он, подражая Добрыне. – Я все забыл, что хотел? Ну конечно, важное. Надо, молодцы, вас испытать.
Илья попятился, оглянулся на Глеба, который, щурясь, подсматривал издали.
– Глеб! Пускай твои заткнут уши! И ты тоже.
Купец, решив, видно, что сейчас прозвучит страшная тайна, усмехнулся, но крикнул своим и сам выполнил приказание.
– Нам предстоит засада пешими на конных, – сказал Илья ловцам. – И она удастся, если вы не навалите в штаны. Вот сейчас и увидим…
Он облизнул губы, набрал полную грудь воздуха, сунул два пальца в рот. Увидел, как поспешно затыкает уши Денис – опытный. И дунул во всю мочь.
Будто два огромных ножа резанули лезвием по лезвию и ударились, высекая искры, и еще, и еще – а перепуганное эхо разнесло оглушительный скрежет над Днепром.
Бултых! Кто-то упал в воду. И мертвая тишина.
Ловцы устояли. Как один, чуть присев, выставив посохи вперед, они таращились на Урманина круглыми глазами, но не удрал никто.
На берегу суетились, бегали, и ругался Глеб.
– Ты стал делать это громче, – заметил Денис и с чмоканьем выдернул пальцы из ушей.
– Учусь, – объяснил Илья. – Ну, молодцы, я доволен. Все у нас получится, коли пошлет Господь немного удачи.
– Мы будем молиться, – пообещал Касьян.
Подошел Глеб, моргающий вдвое чаще прежнего.
– Предупреждать надо, – буркнул он. – Мои с перепугу воды черпанули, едва не опрокинули ладью. Один холоп даже утонуть пытался.
– Да я вроде и предупредил…
– Ага. – Глеб невесело кивнул. – То-то дед Самсон говорил, что ты волота голыми руками взял. Я думал, враки.
– Враки, – подтвердил Илья. – Я волота бревном побил.
Глеб подумал и изрек:
– Не вижу разницы.
* * *
С сухого пути Херсонес защищала высокая толстая стена. Такие же стены отделяли его от двух небольших заливов, лежащих на восход и закат. Князь в свое время бился о Херсонес как рыба об лед. Излюбленный прием русов – запалить город огненными стрелами и посмотреть, как это понравится жителям, – против глинобитных домов не действовал. Раздолбать стены было нечем, осаду город держал стойко. Помог, как обычно, изменник: некий херсонит пустил стрелу с запиской в русский стан. Советовал перебить трубы, по которым город получал воду из подземных ключей. Оказывается, русы на этих трубах, неглубоко закопанных, стояли.
Херсонит думал, наверное, что русы заберут город себе и избавят его от греков, которые всем тут надоели.
Ошибался.
Маленький человек всегда ошибается, ввязываясь в дела князей, думал Илья, глядя в сторону города. Пока маленький человек держит язык за зубами, а руки на поясе, он ничего не сможет испортить. Как только он принимается болтать языком и махать руками – тут-то все и рушится. Маленький человек, может, по-своему не глупее князя. Но он живет сегодняшним днем, а князь – послезавтрашним…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
