Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
У одного из его столиков собралась небольшая толпа, и уже при первом взгляде на нее было ясно, что произошло что-то нехорошее. Сэм побледнел и побежал вперед. Растолкав зрителей, он протиснулся вперед и замер.
Со стола свисал, покачиваясь под ветром, узкий желтый лист липучки. К нему пристало несколько мелких листьев и бумажек, а в самом его центре, бессильно склонив голову, висела Наташа. Ее крылья были распластаны по поверхности листа и уже успели пропитаться ядовитой слизью; одно было отогнуто в сторону, а другое непристойно задрано вверх. Под ее закрытыми глазами чернели синяки в пол-лица, а зеленое платьице, когда-то пленившее Сэма своим веселым блеском, теперь потускнело и покрылось бурыми пятнами.
– Наташа! – вскрикнул Сэм, кидаясь вперед. – Наташа!
Его удержали. Наташа открыла глаза, заметила Сэма и с испугом поправила челку на лбу. Усилие, видимо, оказалось для нее чрезмерным – ее рука бессильно упала и впечаталась в ядовитый клей.
– Сэм, – с усилием открывая рот, сказала она, – хорошо, что ты пришел. Видишь, как…
– Наташа, – прошептал Сэм, – прости.
– Представляешь, Сэм, – тихо заговорила Наташа, – я ведь, как дура, перед зеркалом тренировалась. Плиз чиз энд пепперони. Думала, уеду с тобой…
Ветер донес от репродуктора над лодочной станцией еле слышную трель балалайки.
– Понимаешь, Сэм, не в Америку, а с тобой… Волновалась, как я там… Помнишь, как мы купаться ходили? А мама, представляешь, из своей шторы мне новое платье сшила. Я и не знала даже, смотрю – на диване лежит. Все говорила – Наташенька, поиграй мне еще на баяне, а то уедешь скоро насовсем… Только ей не говорите… Пусть лучше думает, что я, не попрощавшись, уехала…
Наташа опустила голову, и на ее длинных ресницах заблестели маленькие капельки слез.
– Осторожно, – раздался слева женский бас. – Пропустите-ка.
К столику подошла официантка с багровым лишаем на строгом, как у судьбы, лице. В ее руке была огромная алюминиевая кастрюля с красной надписью «III отряд». Официантка поставила кастрюлю на землю, вытряхнула туда остатки пищи из стоявших на столе тарелок, а потом одним движением сильной и жестокой ладони сорвала со стола лист липучки с Наташей, смяла его в маленький желтый комок и кинула следом. Сэма опять удержали на месте чьи-то руки. Официантка прикрепила к столу свежую липучку, подхватила кастрюлю и пошла к следующему столу. Граждане стали расходиться, а Сэм все стоял на месте и глядел на свисающую со стола липкую желтую полоску.
– Пойдемте, Сэм, – услышал он тихий голос Арнольда. – Ей уже все равно не помочь. Идемте. Вам выпить надо, вот что. Пойдемте к Артуру, он сейчас в домик к покойному Арчибальду переехал. Две цистерны поставил и факс. Там тихо, уютно. Не смотрите только на эту липучку, я вас умоляю…
– Разрешите пройти.
Сэм поднял заплаканные глаза. Перед ним стояла странная фигура в чем-то вроде серебристого плаща, край которого волочился по земле – или, может быть, это были сложенные за спиной тяжелые длинные крылья.
– Разрешите пройти, – повторила фигура. – А если вам стало грустно, перечитайте главу четыре.
Сэм кивнул и шагнул в сторону.
Крупный навозный шар необычного красноватого отлива откатился в сторону, и навстречу поплыла длинная пустынная набережная. Далеко впереди стоял шезлонг, в котором полулежал еще один навозный шар, рыжевато-черный. Когда шезлонг оказался ближе, стало видно, что это толстый рыжий муравей в морской форме; на его бескозырке золотыми буквами было выведено «Iван Крилов», а на груди блестел такой огород орденских планок, какой можно вырастить, только унавозив нагрудное сукно долгой и бессмысленной жизнью. Держа в руке открытую консервную банку, он слизывал рассол с американской гуманитарной сосиски, а на парапете перед ним стоял переносной телевизор, к антенне которого был прикреплен треугольный белый флажок. На экране телевизора в лучах нескольких прожекторов пританцовывала стрекоза.
Налетел холодный ветер, и муравей, подняв ворот бушлата, наклонился вперед. Стрекоза несколько раз подпрыгнула, расправила красивые длинные крылья и запела:
Только никому
Я не дам ответа,
Тихо лишь тебе я прошепчу…
Рыжий затылок муравья, по которому хлестали болтающиеся на ветру черные ленточки с выцветшими якорями, стал быстро наливаться темной кровью.
Дмитрий сунул руки в карманы и пошел дальше. С его крыла сорвалась чешуйка и, качнувшись под ветром, приземлилась на покрытый облетевшими листьями бетон. Она была размером примерно с ладонь, расщепленная на несколько темнеющих к концу хвостов, а с другого – белая, плавно сходящаяся в сияющую точку.
…Завтра улечу
В солнечное лето,
Буду делать все, что захочу.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
