— Уверяю вас, мой дом вполне чист. Вы оскорбляете моих слуг, а они…
— Не болтай глупости! — перебила тетя. — Ни один добропорядочный джентльмен не будет жить вместе с теми людьми, которые у тебя сейчас.
Кейн прекрасно знал: тетушка, к сожалению, права. Как бы высоко ни ценил он свою банду проказников, свет никогда не согласится с его взглядами и вкусами.
— Я начну приготовления, чтобы на следующий год вывести Эстер в свет, — продолжала леди Моберли. — Разумеется, счета за наряды я буду направлять тебе. Затем я сделаю несколько визитов. Можешь быть уверен: всевозможные приглашения для тебя последуют незамедлительно. И я надеюсь, ты их примешь. Очень удачно, что как раз сейчас начинается сезон. Ты сможешь сделать выбор из последнего урожая молодых леди, желающих выйти замуж.
— Боюсь, что их семьи не сочтут меня… приемлемым? — усомнился Кейн.
— Богатый маркиз всегда приемлем! — решительно заявила тетушка, энергично взмахнув рукой с аметистом на пальце.
«Хотел бы я обладать ее уверенностью», — подумал Кейн. И вдруг спросил:
— А вы знаете, почему отец выгнал меня из дому? — Он восемь лет боялся задать этот вопрос — и вот наконец решился.
Тетушка пожала плечами:
— Моя сестра рассказывала о каких-то «разносах», которые устраивал этот сумасшедший, за которого она вышла замуж.
Кейн с надеждой взглянул на тетю.
— Вы и в самом деле думаете, что мой отец был сумасшедшим? Я-то полагал, что его все уважали.
— Нет-нет, я никогда не любила и не уважала лорда Чейза, — возразила леди Моберли. — Его ханжеская болтовня выходила за пределы всяких допустимых границ. И я не единственная, кто счел его обращение с тобой просто ужасным. Ты этого не заслужил. А если ты и соблазнил нескольких девушек, то ведь ты не первый и не последний. Такое со многими случается.
— Я никогда никого не соблазнял, — с улыбкой ответил Кейн. — А вот меня постоянно соблазняли, — добавил он со вздохом облегчения; было ясно, что тетушка ничего не знала об обвинениях отца.
— По многочисленным свидетельствам, ты много всего натворил с того времени, — с ядовитой усмешкой заметила тетя. — Но если ты исправишься, то люди все простят, скажут, что это — грехи юности.
— Тогда почему же вы отказались мне помочь, когда я пришел к вам несколько недель спустя после своего приезда в Лондон? Я прекрасно помню ваши слова… «Развратный и без надежд на исправление…» — так вы тогда сказали.
— Мой дорогой мальчик, ты ведь жил в борделе! Поверь, я сейчас с огромным трудом заставила себя произнести эти слова.
Должно быть, эту историю рассказали во всех подробностях Бардсли и его отец — ведь только они сразу узнали о его пребывании у миссис Рафферти. А проститутки, конечно же, считали забавной шуткой, что среди них живет лорд. Вероятно, позднее слухи об этом распространились через их клиентов. Но он не подозревал, что его тетя узнала об этом так быстро.
— Вскоре после этого я ушел оттуда, — сказал Кейн.
— Да, ушел. Чтобы сделаться игрушкой у актрис.
Так уж случилось, что отец все же присылал ему кое-какие деньги, поэтому он не брал денег у Люсинды Ламберт, своей первой любовницы. Но в общем, тетушка была права: Люсинда оплачивала расходы за содержание дома, в котором они прожили целый год.
Кейн молчал, и тетя добавила:
— Нет нужды вспоминать прошлое. Сейчас у нас много других дел. Для начала я поговорю с Кентишем, чтобы он нанял тебе приличных слуг. А ты, племянник, можешь называть меня тетей Августой.
Кейн боялся, что ублажить тетю Августу будет не так-то просто. Но как союзник в кампании по удержанию Эстер она была бесценна, так что не следовало с ней ссориться.
К счастью, леди Моберли не знала, что покойный маркиз обвинил своего сына в инцесте — проступке, который оставит его за пределами любого приличного общества, если только об этом станет известно. Более того, даже намек на подобную мерзость обречет его на всеобщее осуждение. Но если тетя ничего не знала об этом обвинении, то, вероятно, никто не знал — за исключением леди Чейз, разумеется.
Глава 14
Кейн забросил все развлечения, которые прежде так любил, и теперь его жизнь стала ужасно скучной, особенно после бесконечной беседы со старым Робинсоном.
А тетушка заставляла его присутствовать на всех завтраках, обедах, балах и музыкальных вечерах — везде, где только собиралось светское общество. Кейн отчаянно скучал, но терпел — ведь он сам этого хотел.
Когда же у него наконец-то выдалось свободное время, он не мог сходить на аукцион «Сотби», так как там был двухнедельный перерыв. И даже у себя он не мог укрыться: в его доме на Беркли-сквер постоянно появлялись какие-нибудь визитеры — то приходил старик Робинсон с очередными хозяйственными проблемами, то наведывался «монарх» со своими людьми. К величайшей радости леди Моберли, новые слуги навели так называемый порядок. Однако Кейн отказался увольнять старых слуг, пока у них не появится какое-либо пристанище. И теперь Робинсон прилагал максимум усилий, чтобы побыстрее оформить покупку дома, который он уже подыскал для бывших слуг маркиза.
Кейну же приходилось выслушивать ворчание старика по поводу стоимости дома, а также из-за создания специального фонда, чтобы через Мел он мог по-прежнему помогать девушкам, оказавшимся в беде. И конечно же, очень много денег уходило на адвокатов, готовивших ходатайство об опекунстве. И еще — счета за наряды для Эстер. В конце концов маркиз не выдержал и приказал старику взять деньги из резерва, а его больше не беспокоить подобными разговорами.
Но хуже всего было то, что он почти не видел Эстер. Леди Моберли предельно загружала племянницу приобретением нарядов, танцами и уроками хороших манер, а Кейна — посещением светских мероприятий.
Правда, накануне маркиз воспротивился и сказал тете, что обременен делами с утра до ночи. Наконец-то он был свободен, и сейчас его карета катила по Стрэнду. В какой-то момент Кейн велел кучеру повернуть и ехать в сторону небольшой книжной лавки на Сент-Мартинс-лейн.
Джулиана вышла из дальней комнаты, чтобы поприветствовать его. Кварто же следовал за ней по пятам. Пес не слишком обрадовался маркизу и выразил свое неудовольствие тем, что откусил кисточку от его башмака. Но Кейн нисколько не огорчился — теперь его новому камердинеру найдется занятие.
А вот Джулиана, похоже, обрадовалась. Казалось даже, что она счастлива его видеть. Во всяком случае, она смотрела на Кейна с радостной улыбкой, и он, глядя на нее, тоже улыбался.
В последнее время маркиз встречался, беседовал и танцевал со многими дамами. И все они были в нарядных платьях, в бриллиантах и с прическами по последней моде. Однако ни одна из них не могла сравниться с Джулианой Мертон в ее вдовьем траурном наряде. Да-да, она была самой замечательной из женщин! И сейчас он находился с ней наедине, если, конечно, не считать собаку.
