Мне с трудом удалось проглотить ком в горле.
— Еще я принесла ужин, — сказала я, снимая крышки с контейнеров. — Здесь мамина индейка по-королевски и свиные котлеты с рисом.
Дэниел сделал шаг ко мне.
— Очень мило с твоей стороны, Грейс, но ты должна уйти.
— Что тебе положить? Индейку или котлеты, а может, и того и другого? — упрямо продолжала я.
Дэниел раскрыл бумажный пакет и вытащил оттуда бутылки. Я отметила, что он не торопится вновь надевать рубашку. Эта мысль вызвала у меня внутренний трепет.
— Значит, и того и другого. — Я выложила на тарелку солидную порцию еды. — После ужина сразу приступим к работе. Я прихватила пару листов картона.
Дэниел сжал длинными пальцами горлышко бутылки с льняным маслом, словно хотел ее придушить.
Я взяла тарелки и двинулась обратно к кухоньке, чтобы разогреть еду. Там я с досадой обнаружила, что древняя микроволновая печь снабжена круговой шкалой вместо кнопок.
— Как это работает? — Я снова повернулась к столу, но Дэниел внезапно оказался у меня за спиной. Мой взгляд уткнулся в бугристые мышцы на его груди.
— Не нужно этого делать. — Он сжал мое запястье. Тарелка полетела вниз и вдребезги разбилась у нас под ногами. Осколки вперемешку с рисом усеяли линолеум.
— Извини, — сказала я, — сейчас уберу.
Я попыталась освободиться от его хватки и наклониться к расколотой тарелке, но Дэниел не выпускал мою руку. Он заставил меня снова выпрямиться.
— Я сам.
— Я виновата, мне и убирать. — Я оглянулась по сторонам, будто искала веник. — Потом я сразу уйду и больше не буду тебе мешать.
Дэниел выпустил мою руку.
— С тобой все в порядке?
— Да. — Я потерла запястье. — Только ведь уже поздно, мне пора домой.
Я понимала, что перетрусила и все испортила, но боялась, что правда, которую я так хотела узнать, окажется мне не по силам.
— Займемся живописью в следующий раз.
— Грейс, что происходит? — Дэниел взял меня за талию.
Я потупилась, глядя на кучу осколков у нас под ногами.
— Я забыла, что у меня еще дела сегодня вечером.
— Я же вижу, что ты не рисовать сюда пришла. У тебя все на лице написано. — Дэниел помолчал. — Это из-за поцелуя? Грейс, что ты затеяла? — Он погладил меня по щеке. — Я не думаю, что ты готова…
— Нет! — горячо возразила я. — Вовсе нет. Я пришла, чтобы…
Я осеклась на полуслове. Пора уходить. Надо выбираться отсюда. Я попыталась вырваться, но Дэниел крепко держал меня.
— Грейс? — вопросительно произнес он. — Что случилось?
В его голосе прозвучали нотки тревоги.
— Ничего, — соврала я, чувствуя, как шея горит огнем.
— Тогда посмотри на меня.
Я подняла голову и уставилась в темные глаза. Их взгляд был глубоким и мягким. Наверное, Джуд все-таки лжет.
— Я ведь сразу сказал, что тебе тут не место, — произнес он. — Но теперь я не могу тебя отпустить, пока не скажешь, что случилось.
— Джуд.
Опустив глаза, Дэниел отодвинул осколки в сторону босой ногой.
— Не знаю, в чем дело, но он явно не в себе и винит тебя во всех грехах. — Я прикусила губу. — Он назвал тебя монстром и сказал, что ты меня используешь. И вообще наговорил о тебе кучу гадостей.
Дэниел убрал руки с моей талии и скрестил их на обнаженной груди.
— Я не поверила ему. Я думала, что ты на это не способен. — После паузы я продолжила: — Но потом он сказал, что ты солгал мне об Урбат. И оказался прав. Теперь я больше не знаю, кого слушать.
Дэниел вскинул взгляд на потолок.
— Прости, Грейс. Я должен был оставить тебя в покое. Он велел мне держаться подальше от тебя и Джуда, но я не смог — увидел твое имя в списке учеников Барлоу и решил попытать счастья. Я решил, что если ты удостоишь меня взглядом… тогда, быть может, ты все еще любишь меня. Значит, не все потеряно. — По щеке Дэниела покатилась слеза, он смахнул ее ладонью. — Я вел себя, как последний эгоист, и не думал о том, каково вам с Джудом. Я хотел одного — твоей любви. Теперь я знаю, что это невозможно.
— Да нет же! — Я коснулась его мускулистой руки. — Только будь честен со мной, тогда я смогу тебе помочь.
— Ты не можешь мне помочь. — Отвернувшись, Дэниел вцепился пальцами в край стола. — Я никогда не посмею просить тебя об этом.
— Не нужно просить. Это мой долг.
Плечи Дэниела напряглись.
— Ты не можешь…
— Я знаю, как обратить твой дар на пользу людям. Я помогу тебе стать… супергероем.
— Черт возьми, Грейс! — рявкнул Дэниел. Костяшки его пальцев побелели от напряжения, стол отозвался жалобным скрипом.
— Какой я тебе, к дьяволу, супергерой? Я не Питер Паркер. И не долбаный Кларк Кент. Джуд сказал тебе правду — я монстр!
— Неправда…
— Я использую тебя, Грейс, — прорычал он. — Думаешь, тебе под силу меня спасти? Напрасно. Ты даже не знаешь, на что я способен! — Он смахнул на пол вторую тарелку, и она разлетелась вдребезги у моих ног.
Я отскочила, битое стекло захрустело под моими подошвами.
— Мне все равно! — крикнула я. — Плевать, что ты используешь меня. Плевать на выдумки Джуда. Он говорит о ком-то другом, не о тебе.
Дэниел склонился ко мне, его глаза стали черными и пустыми.
— А о ком же? — спросил он. — Что сказал тебе Джуд? Видишь ли, я чертовски уверен, что ему точно известно, кто я такой.
Я перевела взгляд на часы в виде кошки, которые висели над плитой, и прошептала:
— Он сказал, что ты лжец, вор и убийца. Еще он велел мне спросить, что ты чувствовал, когда оставил его умирать.
Дэниел набрал полную грудь воздуха и резко выдохнул:
— Словно последний луч надежды оставил темный чулан, который я звал душой.
— Значит, это правда? — Мой голос сорвался. — Скажи мне, кто ты. Признайся, что ты сделал. Я имею право знать.
Дэниел шагнул прочь, давя осколки, но я продолжала сверлить взглядом циферблат. Кошкины глаза двигались туда-сюда в такт секундной стрелке. Наконец Дэниел нарушил молчание:
— Я не лгал о Небесных Гончих, — сказал он с другой стороны стола. — Так изначально звали моих предков. История о борьбе Господа со злом и благословении моего народа — тоже чистая правда. Я просто не стал тебе говорить, чем она закончилась.
Я повернулась и взглянула на Дэниела. Он сидел на стуле, сгорбившись и низко опустив голову, так что я видела лишь его косматую макушку.
— Мои предки боролись с силами ада много лет. Казалось, их мощь неуязвима, но дьявол нашел изъян в их броне — порок, которым страдает все наше племя. Бог одарил Гончих звериной сутью, которая сделала их сильными и ловкими, но все же они остались людьми и сохранили все человеческие эмоции. Они и не подозревали, что волк, живущий внутри, питается их страстями, прежде всего пагубными. Гордость, зависть, похоть, страх, ненависть — вот его пища.
