«Нет, я веду себя наивно. Речь идет о самых обыкновенных драгоценных камнях. Люди лишь приписывают им чудодейственные свойства. Это легенда, а не реальный способ перемещаться во времени. Камни никак не смогут связать меня с предыдущими воплощениями, если действительно существует такая штука, как предыдущие воплощения.
Все это абсурдно и противоречит логике. Не надо верить в волшебные сказки. Иного объяснения не может быть.
А это было так. Джош уже чувствовал, что сейчас он опять окажется где-то далеко.
Он был не в силах остановить нахлынувшие воспоминания, даже если бы захотел этого. У него было слишком много вопросов и слишком мало ответов.
ГЛАВА 30
Юлий и Сабина. Рим. 391 год н. э.
Его разбудил едкий запах гари. Вдалеке поднимался к звездам извивающийся столб черно-серого дыма, озаренный светом луны. Он встал и пошел в ту сторону, затем побежал, но слишком поздно оказался на месте пожарища. Все было кончено. Христиане полностью разрушили еще один храм. Юлий почувствовал отвратительное зловоние, развернулся и пошел прочь. Жрец заставлял себя поторопиться, несмотря на внезапную усталость, захлестнувшую его, когда он стоял и взирал на обугленные и почерневшие развалины. Его мир превращался в пепел.
Ему нужно было сделать одно важное дело. Он чувствовал, что теперь все равно опоздает, даже если будет торопиться, и надеялся, что Лука не станет особо беспокоиться по поводу его задержки.
Юлий прошел через район древних развалин и повернул налево. С каждым шагом обрушившихся стен становилось все меньше. На смену им приходили новые мраморные здания. Наконец запыхавшийся жрец добрался до небольшой рощи кипарисов, оливковых деревьев и дубов.
Юлий вошел в прохладу тенистых зеленых зарослей и вдохнул полной грудью запах леса. Даже здесь, на таком большом удалении от места пожара, чувствовался резкий привкус гари. Еще минут пять Юлий пробирался сквозь густую чащу и в конце концов вышел на противоположную опушку рощи, к ухоженному кладбищу, где увидел своего наставника, верховного понтифика Луку.
Они обменялись приветствиями, поговорили о пожаре, затем не спеша направились по центральной аллее кладбища, мимо величественных сооружений, установленных на могилах самых именитых граждан Рима.
Они уже много лет каждую ночь прогуливались среди мертвых. Поздно вечером, когда все ложились спать, Лука и Юлий встречались у входа на Марсово поле со стороны Тибра и отправлялись гулять по кладбищу. Здесь, где уже ничего никогда не изменится, они находили какое-то утешение. Эти души покинули мир давным-давно. Кругом стояли лишь холодные каменные монументы, напоминающие живущим о том, кем были эти люди и что они свершили в жизни.
Юлию и Луке было гораздо проще находиться в прошлом, чем пытаться представить себе будущее. Однако им приходилось заниматься именно этим. В этом состоял их долг, высочайшее предначертание.
Они подошли к мавзолею, в котором был погребен император Август, как всегда, остановились и помолчали, отдавая дань этому великому государственному деятелю.
Сооружение было выполнено в виде концентрических кругов, облицованных белым мрамором. Между каждыми двумя кругами росли аккуратно подстриженные кипарисы. Вход стерегли два обелиска в египетском стиле. Посреди мавзолея находилась круглая усыпальница. В ней стояла колонна, увенчанная бронзовой статуей императора, память о могуществе которого сохранилась в веках. В мавзолее сохранялись и другие погребальные урны, содержащие прах родственников и друзей Августа.
От этого места лучами расходились аллеи, обсаженные деревьями, которые вели к саду и остальным частям кладбища. Юлий и Лука каждый вечер выбирали какой-нибудь новый маршрут для прогулки. К этому времени они уже успели изучить все кладбище и все же всякий раз находили что-то новое.
— Пришли новости из Милана, — сказал Лука, перекрывая шум реки.
Юлий кивнул. Сообщения из Милана неизменно оказывались плохими. Он приготовился услышать неприятные новости, сделал глубокий вдох, силясь заставить себя найти хоть какое-то удовольствие в чистом аромате вечнозеленых кустарников, росших вокруг.
— Ночной воздух благоприятно воздействует на мой кашель. Ты не имеешь ничего против того, чтобы еще немного прогуляться? — предложил Лука.
Это была условная фраза, которой пожилой понтифик показывал, что беспокоится насчет шпионов и соглядатаев и предлагает молчать до тех пор, пока они не дойдут до храма, одиноко стоящего на пустыре. Там никто не сможет незаметно приблизиться к ним и подслушать их разговор.
Здесь росло слишком много деревьев. Ветви, покрытые густой листвой, в темноте предоставляли великолепное укрытие. Люди императора могли запросто затаиться тут, выведать замыслы двух жрецов и разрушить их. Рисковать было нельзя.
Стороннему наблюдателю показалось бы, что двое жрецов просто наслаждались вечерней прогулкой, как это бывало каждый день. Вот уже много лет они гуляли здесь ночами, обсуждали религию и политику, старались решить мировые проблемы. Сейчас, когда мир терял всякое подобие порядка, такие разговоры приносили им особое утешение.
Где-то вдалеке послышался пронзительный вопль, за которым последовали громкие торжествующие крики. Жрецы всмотрелись в черное ночное небо. Сначала они ничего не заметили, затем ввысь взметнулось пламя, окрашивая горизонт оранжевым заревом.
Этим летом пожары в Риме случались особенно часто. Всего за полгода сгорело больше зданий, чем за шесть предыдущих лет. Виной тому не только поджоги. Все это являлось следствием перемен. Люди были напуганы, поэтому мужчины каждый вечер выпивали слишком много вина, а женщины не так внимательно следили за огнем, горевшим в домашнем очаге.
Беды случались постоянно, но только не в обители весталок и не в храме. Сабина развернула кипучую деятельность. Она приказала срубить всю растительность вокруг здания, организовать ночное дежурство и заготовить ведра с водой, чтобы можно было бороться с огнем в любой час дня и ночи.
Юлий смотрел на огненные отблески, озарившие небо, и вспоминал ту ночь. Пять лет назад ему показалось, что Сабина погибла в пожаре. Он даже поежился, хотя ночь была теплой.
За эти годы Сабина добилась отмены нескольких архаичных законов и усовершенствовала некоторые ритуалы. Она старалась добиться того, чтобы на весталок не смотрели как на существа не от мира сего, чтобы им было проще влиться в меняющееся общество.
Верховная жрица сделала много, но этого было недостаточно. Один закон, оставшийся незыблемым, грозил в самое ближайшее время принести погибель ей, да и ему тоже.
Юлий во всем винил себя. Ему нужно было быть тверже. Жрец не должен был поддаваться искушению, но оказался слишком самоуверенным, слишком часто бросал вызов судьбе и в конце концов проиграл. Это был суровый урок его высокомерию, но только он усвоил его слишком поздно.
