обозначила непоправимость моих слов. Змей промолчал, а затем скрипнул зубами и холодно припечатал:
— Знаешь, Эллин… Агнесса была права, что не доверила тебе филиал. Ты ведешь себя как глупое вспыльчивое дитя!
После этого он развернулся и быстрым шагом покинул комнату, закрыв за собой дверь. Думаю, ждать его возвращения в комнату больше не стоило.
Я устало опустилась на кровать. Не знаю, права ли я или нет, но бежать вдогонку с извинениями я точно не собираюсь.
Взгляд мой упал на куклу, угнездившуюся в изголовье кровати.
— А ты что смотришь? — устало спросила я. — Тоже осуждаешь?
Глаза-пуговки куклы загорелись красным, и трескучий голос откуда-то из ее утробы произнес:
— Накорми меня, а я тебе за это службу сослужу!
Я встрепенулась. А ведь это мысль! И как я сразу не догадалась?!
Торопливо нашарив на столе наливное яблоко, я поднесла его кукле. Та стала сноровисто уничтожать фрукт нарисованным ртом с отсутствующими зубами. Интересно, а желудок в соломенной утробе имеется? И как она вообще переваривает пищу?
От размышлений о кукольной физиологии меня отвлек ее голос:
— Ну, теперь поведай мне, о чем печалишься и как тебе помочь.
Ох, а то у меня мало поводов для печали… Да только помощь нужна лишь в одном деле.
— Весточку мне нужно передать, — вздохнула я, в глубине души понимая невыполнимость задачи. — Правда, в другой мир…
Кукла махнула тряпичной ручкой:
— Тоже мне, беда. Передам, конечно. В другой мир мне хода нет, да оно и без надобности. Ты дай мне свое яблочное зеркало, а после кинь меня через ворота. За изгородью-то магическая сеть работает, как и раньше!
Это что — так просто?! Почему же я до этого не додумалась?
— Стой. А как ты обратно вернешься? — вдруг нахмурилась я.
— Это не твоя забота. Вернусь, не волнуйся.
Реализацию плана мы не стали откладывать в долгий ящик. Спрятав яблочное зеркало в складках кукольного платья, я отправилась к воротам Лукоморского филиала. Территория пустовала, и пока мы шли к ограде, нам не повстречался никто. Однако, когда я уже размахнулась зашвырнуть куклу через ворота, рядом со мной из ниоткуда появился крепкий незнакомый вампир:
— Что это ты делать собралась? — без лишнего политеса поинтересовался он.
Я не стала отпираться:
— Вот, куклу выкинуть хочу. Студенты подарили, а она… ну на, сам глянь. Страшная! Я с ней в одной комнате спать боюсь!
Вампир мазнул взглядом по тряпичному шедевру и понимающе ухмыльнулся:
— Наверное, они так за несданный экзамен отомстить пытались!
— Наверное, — нарочито грустно вздохнула я. — А я теперь от нее избавиться не могу. Хотела на территории выкинуть, да другие находят и назад мне ее приносят! Дай хоть за ворота зашвырну, может, тогда не вернется…
Вампир задумался, потом оглянулся по сторонам и тихо сказал:
— Швыряй, только быстро!
Я просияла:
— Спасибо! — и, размахнувшись, запустила куклу повыше. Тряпичная союзница с примотанным к телу яблочным зеркалом скрылась в кустах за оградой филиала. Ну, милая, не подведи!
Распрощавшись с вампиром, я заскочила на кухню Лукоморского филиала. Василиса, бывшая домработница Змея Горыныча, ныне отвечала за всю хозяйственно-административную часть, но по старой привычке любила похлопотать у печи в свободное от работы время.
Там я ее отыскала и в этот раз. Василиса в белом от муки переднике раскатывала тесто для пирогов, а первая партия угощения, судя по запаху, уже почти поспела. М-м, до чего же я удачно зашла!
— Здравствуй, Василиса, — поздоровалась я, присаживаясь с краю, чтобы не мешать работе хозяюшки. Эту статную девицу я очень любила за рассудительность и мудрость, хотя из-за вечных дел у нас с ней почти никогда не было времени поболтать.
— И тебе поздорову, Елень, — произнесла Василиса, откладывая в сторону скалку. — Ты чего какая смурная?
— С Горынычем поссорилась, — буркнула я нехотя.
Василиса усмехнулась:
— Милые бранятся, только тешатся!
— Ой, ну хоть ты не начинай, — поморщилась я. — Ты же лучше всех знаешь мое к Змею отношение! И брак наш — одно название, чтобы профессора в другой мир не отправили наказание отбывать!
— Знаю, — кивнула Василиса, хотя в глазах ее мне и почудился укор. — Да вот Настасья о том не ведает. Она, бедная, все очи ясные выплакала, из-за профессора и тебя разлучницы.
Я виновато потупилась.
— От меня-то ты чего хочешь? — с некоторым осуждением спросила Василиса.
— Расскажи Настасье всю правду про нас со Змеем, а?
— Сама-то отчего не расскажешь?
Я вздохнула:
— Да, боюсь, ее волкодлаки меня сожрут прежде, чем я успею сказать «Извини»!
— Потому как сразу надо было перед ней повиниться, — покачала головой Василиса. — А теперь уж поздно.
— Да я бы повинилась. Но я все ждала, пока Змей сам с ней поговорит. Не хотелось в их отношения лезть…
Василиса удивленно прищурилась:
— Ты что же, решила довериться в таком деликатном вопросе мужику? У них же мышление — во! — Василиса сунула мне под нос свою кухонную утварь. — Прямое, как скалка!
Я улыбнулась. Права, хозяюшка, ох как права…
— И потом, — продолжала Василиса, — ты сама всегда говоришь: если своей головой думать не будешь, решение за тебя будет принимать кто-то другой. А что в итоге? Сама же и доверилась Змею?!
Покаянно вздохнув, я заглянула Василисе в глаза:
— Ну, ты все же поговори с Настасьей, ладно? Тогда у меня хотя бы появится шанс извиниться, прежде, чем она натравит на меня своих волкодлаков…
Василиса помолчала некоторое время, потом махнула белой от муки рукой:
— Ладно, поговорю, — пообещала она.
Я хотела было с благодарностью обнять подругу, но побоялась испачкаться в муке, отступилась и снова присела на край скамьи.
— А что вампиры? — спросила я, стараясь избежать неловкой паузы. — Слышно, что в тереме делается?
Василиса пожала плечами:
— Не видно, не слышно. Разогнали они всех по покоям, сами почти не показываются. Что делают — непонятно. Но вроде не зверствуют. Парочка зубастых даже за моими стряпухами ухлестывать пыталась.
Я задумчиво подперла рукой подбородок.
— Как бы разведать, что у них там творится…
— Тоже мне, наука, — хмыкнула Василиса. — А то ты не знаешь, какие уши есть в каждом доме!
И, прежде чем я успела ответить, бывшая домработница Горыныча громко крикнула:
— Силантий Прокопьевич, отведай моих пирожков с капустой, с пылу, с жару, как ты любишь!
На лавке перед нами тотчас же возник бородатый домовой:
— Василиса Никитична, — довольно пробасил он, придвигая к себе блюдо с пирожками, — кудесница ты наша! Руки золотые! Вот какой истинная женщина должна быть!
Домовой метнул на меня намекающий взгляд, но мне обижаться было не с руки. Пропустив шпильку мимо ушей, я
