ожидая его ответа.
— С Дмитрием все будет в порядке? С тобой все будет в порядке? — спросила я Николая. Он немного поразмыслил, прежде чем ответить.
— Трудно сказать, Алиссия. Слухи о безжалостных русских — это вовсе не слухи. Мы будем сражаться до самой смерти за то, что считаем правильным. Мы также сделаем все возможное, чтобы защитить тех, кого любим… — Николай вздохнул, оставив последнюю часть предложения висеть между нами. Я повернулась к Николаю и внимательно его осмотрела. Он выглядел как тикающая бомба замедленного действия, к тому же уставшим.
— Есть ли что-то еще, что ты хочешь мне рассказать? — спросила я его. Он тяжело вздохнул.
— Да, есть. Вопреки здравому смыслу, Дмитрий хочет отправить тебя домой, — он признался, и я увидела, как сжалась его челюсть.
— Домой? Я дома… — прошептала я, и с каждой секундой то, что он на самом деле имел в виду, становилось все понятнее.
— Он отправляет тебя обратно к твоей семье, чтобы ты не попала под перекрестный огонь. Существуют строгие условия относительно того, какую историю ты расскажешь властям в Австралии. Дмитрий доверяет тебе, что ты не расскажешь властям о нас, и он доверяет тебе достаточно, чтобы думать, что ты никогда не придешь искать его, — вздохнул Николай. Я ахнула и опустила голову на руки. Я начала рыдать так сильно, что у меня заболел живот. Весь мой мир разбился вдребезги во второй раз за три месяца.
— Я никогда не предам Дмитрия. Никогда. Я люблю его. Я хочу его увидеть, — всхлипнула я.
— Он не хочет видеть тебя, Алиссия, иначе он может передумать. Ты больше никогда его не увидишь, — ответил мне Николай.
Я встала и побежала в ванную, наклонилась над унитазом и так сильно вырвало, что я думала, у меня целый месяц будут болеть мышцы живота. Могу ли я вернуться домой и стать матерью, которую помнят дети? Могу ли я продолжить свою жизнь, никогда больше не увидев Дмитрия? Я чувствовала себя такой разбитой. Я не могла сдержать слез, как бы сильно я ни старалась. Я должна быть счастлива. Я должна быть в восторге. Но я была разбита. Я с трудом сглотнула и закрыла глаза. Алиссия, ты сможешь это сделать. Ты возводишь свои стены, как ты делала это много раз до этого. Забудь о боли, и ты начнешь новую главу в своей жизни. Я заставила себя встать и вытянула руку, чтобы на секунду удержаться на стене ванной. Сделав несколько глубоких вдохов, я сделала то, что делала снова и снова. Я сделала пустой взгляд на своем лице и отключила самую сломанную часть себя.
Я вернулась в комнату, где Николай все еще сидел на кровати.
— Мне жаль, Алиссия. Он собирался законно жениться ради тебя. Ради всех нас. У меня никогда не было своей семьи, и я был уверен, что у меня наконец-то появится шанс завести ее. В нашей работе мы редко позволяем себе влюбляться и создавать семью. Мы с тобой не всегда сходились во взглядах, Алиссия, но это было только потому, что я не хотел, чтобы он отвлекался и не мог руководить нами, когда мы больше всего в нем нуждаемся, — сказал он так тихо, что я едва его слышала.
— Я уеду без суеты, но есть одна вещь, которую я хочу сделать сначала, — заявила я со всей смелостью, на которую была способна. Николай посмотрел на меня с любопытством и кивнул в знак согласия.
ГЛАВА 27
Алиссия:
Я посмотрела на аэропорт из тонированных окон машины, затем опустила взгляд на свою одежду. На мне были черные спортивные колготки, темно-синий вязаный джемпер и кроссовки. Я сказала Николаю, что не хочу брать с собой никакой одежды. Он согласился. Было бы достаточно сложно продать мою историю, не говоря уже о том, чтобы появиться в Австралии с чемоданами, набитыми дизайнерской одеждой. Я понятия не имела, что Дмитрий сделает со всей моей одеждой, и я отказывалась позволять себе зацикливаться на этом. Я вернулась к Алиссии, которая скрывала свое горе под гневом и не показывала никаких эмоций на лице. Я чувствовала себя самой сильной стервой на свете. Я так много пережила. И я была здесь, в аэропорту, собираясь вернуться в Австралию, чтобы снова увидеть Филиппа и моих детей.
Водитель подошел, открыл мою дверь и встал на тротуаре, ожидая, когда я выйду из машины. Николай сказал мне, что меня проведут через терминал сотрудники аэропорта, и мне не нужен паспорт или посадочный талон. Они обладали такой властью в России, и я знала, что никогда не видела Дмитрия, которого видели все остальные. Я вздохнула.
— Как бы там ни было, ты изменила его, Алиссия. Сначала я волновался, но теперь я вижу, что ты изменила его к лучшему, — сказал мне Николай.
— Он изменил и меня. Но я не знаю, хорошо это или плохо, — я призналась, затем прикусила внутреннюю часть щеки, вылезла из черного внедорожника и пошла в аэропорт в сопровождении сотрудников аэропорта и начала свой путь «домой».
Дмитрий:
Я поехал домой, как только Николай сказал мне, что она уехала в аэропорт. Я плакал как маленькая сучка все время. Иван все время смотрел на меня и открывал рот, как будто хотел что-то сказать, а потом закрывал его. Николай написал мне, что Алиссия оставила что-то для меня в моей комнате, поэтому я направился прямо туда. Я отпускал ее. Но не отпускал совсем. Я ворвался в свою комнату с такой силой, что мне показалось, что дверь слетит с петель. Я оглядел спальню в поисках того, что оставила мне Алиссия. Затем я заметил сложенный листок бумаги на кровати. Я бросился к нему и стащил его с кровати, не обращая внимания на то, как отчаянно я выгляжу.
Дорогой Д,
Во времена хаоса ты был моим спокойствием. Ты приносил свет в мои самые темные дни.
Однажды ты сказал мне, что каждое наше решение ведет к новому путешествию и новым последствиям. После этого я много раз спрашивала себя: жалею ли я о поездке в Сингапур? По правде говоря, нет. Ты зажег мою душу и разбил
