быть?
– Начальник! Ну ты… – Мариночка восхищенно округлила глаза. – Я чего-то отупела с дороги. Ну конечно! Конечно, такое возможно! Она могла записать сына на его фамилию. Вот я…
Договорить она не успела. Дверь кабинета распахнулась, вошел Степа Воробьев. В руках бумага с текстом.
– Заберите, распишитесь.
Он положил бумагу Мариночке на стол. Уселся на свободный стул, успев сграбастать ее коробочку с пирожным.
– Спасибо, конечно, майор, но я больше люблю шоколадное. – Он поставил коробочку себе на колени, ясно давая понять, что не вернет. – В общем, ребята, пальчики на сковороде имеются. Странно, что такое матерое существо не стерло их. Видимо, паниковало, торопилось. Некто Рогов Игорь Дмитриевич…
– Бинго! – заорали в два голоса Коровин с Якушевой.
– Я так понимаю, что очень помог вам, – удовлетворенно улыбнулся Степа, кивая. – В общем, Рогов этот с четырнадцати лет по тюрьмам и ссылкам, как говорится. Начал по малолетке: задержали за хулиганку, взяли на поруки. Потом в семнадцать драка с нанесением тяжких телесных, повлекших смерть потерпевшего. Но как-то удалось ему выкрутиться. За неимением важных свидетелей отделался условным. Но… В деле была пометка следователя, который вел это дело. И в этой пометке говорится, что тяжкие телесные наносились с особой жестокостью, прямо-таки с маниакальной. И вот тут, делая за вас вашу работу, коллеги, я и вспомнил об убийстве супружеской пары в коттеджном поселке. Там убивали с удовольствием. Может…
– Степа, ты просто гений! – расплылась в улыбке Мариночка, дожевывая салат. – Конечно, сковороду к уликам мы приобщить не сможем, изъяли не по форме. Да и особо никто не пострадал. Но четкое представление о нападавшем у нас теперь имеется. Ур-ра, коллеги! Если это не прорыв, то что же? Можно объявлять Рогова-младшего в розыск?
– Пошел я к полковнику с докладом. – Скомкав коробку из-под пирожного, Коровин поднялся с места. – Будем считать, что мы установили имена подозреваемых в жестоких убийствах и грабежах. Нам троекратное «ура», майор.
Глава 30
Климов только что в пятый раз набрал номер Коровина. Тот либо сбрасывал, либо не отвечал. Старший лейтенант сильно нервничал. Прошло уже достаточно времени с момента, как Зоя Павловна Шайкевич вошла в кабинет Александры Альбертовны Волковой. За это время можно было выпить десять чашек чая, подписать гору документов и вернуться в зал картинной галереи. А Зоя Павловна не выходила.
Климов обошел все помещения, ее нигде не было. Сунуться в кабинет к Волковой – была так себе идея. Поэтому ему и нужна была помощь и поддержка старшего по званию. Коровин сейчас, на время перевода Климова к ним в отдел, был еще и его начальником. И наказуемость инициативы в вопросе, касающемся Шайкевич Зои Павловны, старший лейтенант осознавал со всей мерой ответственности. Другими словами, войти без разрешения Коровина в кабинет Волковой он не мог. Он опасался сорвать операцию, придуманную Зоей Павловной.
На восьмом круге его бесцельных метаний по картинной галерее Коровин, наконец, перезвонил ему сам.
– Что-то срочное, старший лейтенант?
– Так точно, товарищ подполковник. – Климов прислонился к стене в холле и на мгновение закатил глаза.
– Разве у тебя сегодня не выходной по графику?
– Так точно, товарищ подполковник.
– Что ты заладил, Климов? Товарищ подполковник, товарищ подполковник! – передразнил его Коровин. – Доложи по форме, что стряслось? Что-то же стряслось, раз от тебя столько пропущенных?
– Так точно… – Он вовремя прикусил язык, не закончив свое вступление упоминанием звания. – Шайкевич пропала. Зоя Павловна…
– Я помню, кто такая Шайкевич, – перебил его Коровин и вкрадчиво поинтересовался. – Откуда пропала?
– Из картинной галереи. Тут такое дело, товарищ подполковник…
И Климову пришлось рассказать все, все, все. И о желании старой женщины продать одну из картин. И о выборе картинной галереи.
– Это же не случайно, так? – снова перебил его Коровин. – Выбор картинной галереи не случаен?
– Никак нет. Она намеренно выбрала это место, считая, что оно как-то выведет ее на убийц ее соседки.
– Старая ведьма! – выругался Коровин. – Вот не сидится ей спокойно в уютном гнезде. Подавай приключений. За всю жизнь отрывается, что ли?
Климов не стал спорить, потому что был уверен, что Зое Павловне действительно не хватало впечатлений. Она прожила тихую, скучную жизнь в окружении старинных дорогих вещей и украшений, не имея возможности похвастаться, нарядиться в них. Он еще помнил ее старые туфли, которые она при нем отправила в мусорную корзину гостиничного номера.
– И что дальше, старлей? Куда она подевалась, как думаешь? Ты мог ее просмотреть?
– Не знаю. Вряд ли. Она пошла в кабинет директора и хозяйки галереи. Собиралась подписать с ней договор на продажу картины и выпить чаю. Я был все время рядом.
Тут Климов сделал паузу, вспомнив, что отходил минут на десять за минералкой. У автомата была небольшая очередь. Возникла заминка со сдачей у одного из посетителей. Потом у второго. Да и самому Климову автомат не хотел давать сдачу. На все мытарства ушло минут десять, не больше.
– И я сразу вернулся к двери кабинета директрисы, товарищ подполковник. Она не могла бы пройти мимо меня. Автомат с водой находится на входе.
– Там наверняка есть еще какие-то запасные выходы, – предсказал Коровин мрачно. – А что ты так разволновался, старлей? Есть ведь причина? Чем тебе так Волкова Александра Альбертовна не пришлась? Подозреваешь ее в сговоре?
– Так точно, товарищ подполковник. Дело в том… – Климов встал у двери кабинета Волковой, взялся за ручку, опустил ее вниз и потянул дверь на себя. – Черт, заперто!
– Где заперто, старлей? У директрисы?
– Так точно, товарищ подполковник! – Николай вытер ладонью мгновенно вспотевший лоб. – А не должно было! Шайкевич сюда заходила и мимо меня не прошла.
– Значит, ее прошли мимо тебя, старлей. Твою же мать! – Коровин чем-то загремел. – Так в чем причина твоего волнения, Климов? С чего ты так кипешуешь?
– Зоя Павловна узнала серьги на Волковой.
– И?
– Это точно были серьги ее соседки: из белого золота с бирюзой с россыпью мелких сапфиров. Серьги пропали вместе с картинами из квартиры ее соседки Светланы. И сегодня она их увидела на Волковой.
– И что?! Она могла их купить! Ей могли их подарить! – взревел Коровин.
– Дело в том, что Волкова говорила с кем-то по телефону, с каким-то мужчиной. И он давал две цены за картину. А это очень большие деньги. И Зоя Павловна подумала, что…
– Что наш подозреваемый и Волкова в отношениях?
– Так точно.
– И все равно поперлась к ней в кабинет. И пить чай собралась! Вот старая дура, а! Ее пять раз могли отравить, усыпить и вынести в пластиковом мешке. Как мусор. Ищи запасные выходы, а мы сейчас подъедем.
Подъехал Коровин с Якушевой уже через полчаса. С учетом вечерних пробок это было рекордным временем.
Коровин – в черных джинсах, черной футболке, туго обтянувшей его мощную мускулатуру, – тут же привлек внимание присутствующих женщин. Когда он шел по залам галереи в сторону кабинета Волковой, они оборачивались. Климов мог поклясться, что все без исключения женщины смотрели Коровину вслед.
Якушева – с грязными волосами, в новой белой футболке с заломами от упаковки – странно пахла. Густой аромат дезодоранта и чего-то съестного следовал за ней по пятам.
Подойдя к кабинету Волковой, Мариночка тут же дернула на себя ручку. Странно, дверь открылась. И Александра Альбертовна Волкова восседала на своем месте за массивным дубовым столом, погрузившись в изучение каких-то документов.
– Чем могу быть полезна, господа? – надменно приподняла она брови.
Но взгляд ее, как ни странно, был обращен лишь на одного человека – на подполковника Коровина.
Он сел без приглашения в удобное мягкое креслице, обитое зеленым бархатом. Тут же схватил с ее стола какую-то массивную безделушку с острыми краями и внимательно ее осмотрел.
– Где она? – без всяких вступлений спросил он, уставив на Волкову злые глаза.
– Кто она? Кто вы?
Ей еще удавалось сохранять самообладание, но нервозность уже начала проявляться в движениях ее рук, хаотично перебирающих предметы на столе.
Отвечая на ее последний вопрос, все трое одновременно достали свои удостоверения и показали ей.
– Где Шайкевич? Советую сотрудничать. Или пойдете соучастницей по делу о множественных грабежах и убийствах.
Коровин тут же перехватил ее руку, потянувшуюся к мобильному телефону – дорогому, в нарядном чехле с блестящими камушками. Климов подозревал, что камушки – не стразы, а вполне себе настоящие, драгоценные.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, –
