Пациента. Эллен. Да, пожалуй, можно сказать в ответ на тот ваш вопрос, что я убил ее. Почти. Я отключил ее. Я прекратил ее жизнь, да.
Эллен. Моя жена: я понимал ее хуже, чем иностранного писателя, умершего сто лет назад. Это аберрация или же это нормально? Книги говорят: она сделала это потому-то. Жизнь говорит: она сделала это. В книгах вам все объясняют, в жизни — нет. Я не удивляюсь, что некоторые предпочитают книги. Книги привносят в жизнь смысл. Единственная проблема заключается в том, что они привносят смысл в жизнь других людей, а не в твою.
Может быть, я слишком легко смиряюсь. Мое собственное состояние стабильно, но безнадежно. Может быть, это просто вопрос темперамента. Вспомните неудавшийся визит в бордель в «Воспитании чувств», вспомните его урок. Не участвуй: счастье в воображении, не в действии. Удовольствие — сначала в предвкушении, потом — в воспоминании. Таков флоберовский темперамент. Сравните его случай — и темперамент — с Доде. Его юношеский визит в бордель был так незатейливо успешен, что Доде остался там на два или три дня. Девочки прятали его, боясь полицейского рейда, кормили чечевицей и всячески баловали. Из этого головокружительного времяпрепровождения он выбрался, по его собственному признанию, с пожизненной страстью к прикосновению женской кожи и с пожизненной же ненавистью к чечевице.
Некоторые воздерживаются и наблюдают, равно боясь разочарования и свершения. Другие кидаются очертя голову, наслаждаются, рискуют: в худшем случае они могут подхватить какую-нибудь ужасную болезнь; в лучшем — отделаться устойчивым отвращением к бобовым. Я знаю, к какому лагерю принадлежу я, и знаю, в каком лагере нужно искать Эллен.
Жизненные максимы. Les unions complètes sont rares. Нельзя изменить человечество, можно только изучать его. Счастье — алый плащ, его подкладка — лохмотья. Любовники — как сиамские близнецы, два тела с единой душой; но если один из них переживает другого, ему суждено всю жизнь таскать за собой труп. Гордость заставляет нас стремиться к разрешению всего — к разрешению, к цели, к окончательной идее; но чем лучше у тебя телескоп, тем больше становится звезд на небе. Нельзя изменить человечество, можно только изучать его. Les unions complètes sont rares.
Максима о максимах. Истины о писательстве могут быть сформулированы раньше, чем ты напишешь хоть слово; истины о жизни могут сформулироваться только тогда, когда уже слишком поздно.
В «Саламбо» говорится, что погонщик карфагенского слона имел в своем распоряжении деревянный молот и долото. Если в пылу сражения животное переставало подчиняться, погонщик должен был раскроить ему череп. Такое развитие событий было весьма вероятным: чтобы сделать слонов более воинственными, их сначала опаивали смесью вина, благовоний и перца, а затем погоняли копьями.
Немногие из нас обладают такой смелостью, чтобы пустить в дело молот и долото. Эллен обладала. Иногда мне становится неловко от людского сочувствия. «Ей еще хуже», — хочу сказать я, но не говорю. А потом, после того как они проявили доброту, и пообещали сводить меня куда-нибудь, словно я ребенок, и бесцеремонно попытались заставить меня разговориться для моей же пользы (почему все думают, что я сам не знаю, в чем моя польза?), — потом мне дозволяется сесть и немного помечтать о ней. И я думаю о граде 1853 года, о разбитых окнах, погибшем урожае, разрушенных шпалерах, осколках дынных теплиц. Что может быть глупее, чем теплицы для дынь? Аплодируйте граду, бьющему окна. Люди слишком легко решают, для чего создано солнце. Солнце создано не для того, чтобы лучше росла капуста.
14 Экзаменационная работа
Кандидаты должны ответить на четыре вопроса, в которые входят обе части Раздела А и любые два вопроса из Раздела Б. Отметки выставляются за правильные ответы; стиль и почерк во внимание не принимаются. За шутливые или высокомерно-лаконичные ответы баллы снимаются. Отведенное время: три часа.
Раздел А: Литературоведение
Часть I
В последние годы экзаменаторы пришли к выводу, что кандидатам все труднее отличать Искусство от Жизни. Все уверяют, что разница им понятна, но все объясняют ее по-разному. Для некоторых Жизнь питательна и густа, приготовлена по старому крестьянскому рецепту из одних лишь натуральных продуктов, а Искусство — бледная коммерческая подделка, состоящая в основном из искусственных красителей и добавок. Для других Искусство более истинно — оно живое, яркое и эмоционально насыщенное, а Жизнь — хуже самого плохого романа: она лишена сюжета, населена плутами и занудами, неостроумна, переполнена неприятными ситуациями и к тому же ведет к болезненно предсказуемой развязке. Приверженцы последнего мнения любят цитировать Логана Пирсолла Смита: «Говорят, что самое важное — жизнь, но я предпочитаю чтение». Кандидатам не рекомендуется использовать это высказывание при ответе.
Рассмотрите отношения между Искусством и Жизнью на примере двух любых высказываний или ситуаций из приведенного ниже списка.
а) «Позавчера, в лесу под Туке, в прелестном местечке возле ручья я обнаружил сигарные окурки, затушенные об кусочки паштета. Там устроили пикник! Я описал эту сцену в ноябре одиннадцать лет тому назад! Тогда она была полностью воображаемой, а позавчера я это испытал. Все придуманное — истинно, не сомневайся. Поэзия так же точна, как и геометрия… Моя бедная Бовари, без сомнения, страдает и плачет в двадцати деревнях по всей Франции разом, в этот самый час».
Письмо Луизе Коле, 14 августа 1853 г.
б) В Париже Флобер использовал закрытый экипаж, чтобы Луиза Коле его не заметила (и, надо думать, не соблазнила). В Руане Леон использует закрытый экипаж, чтобы соблазнить Эмму Бовари. Меньше чем через год после публикации «Госпожи Бовари» в Гамбурге можно было нанять экипаж для сексуальных забав; эти экипажи назывались «бовари».
в) (У смертного одра сестры Каролины.) «А у меня глаза сухие, будто мраморные. Странно — насколько бурным, подвижным, обильным и безбрежным я чувствую себя в вымышленных скорбях, настолько настоящие ложатся в мое сердце горьким и твердым грузом, застывая, как только появляются».
Письмо Максиму Дюкану, 15 марта 1846 г.
г) «Ты говоришь мне, что я всерьез любил эту женщину [г-жу Шлезингер]; это не так. Просто когда я ей писал, с моей способностью возбуждаться от движения пера, я относился к своему предмету серьезно — но только когда я писал. Многие вещи, оставляющие меня равнодушным, когда я их вижу или когда о них говорят другие, вызывают во мне жар, раздражение или боль, если я сам о них говорю и особенно если пишу. Это одно из следствий моей скоморошьей натуры».
Письмо Луизе Коле, 8 октября 1846 г.
д) Джузеппе Марко Фиески (1790–1836) скандально прославился благодаря участию в покушении на Луи Филиппа. Он поселился на бульваре дю Тампль и соорудил при помощи двух членов Société des Droits de l ’Нотте «адскую машину» из двадцати оружейных стволов, которые можно было разрядить одновременно. 28 июля 1835 года, когда Луи Филипп проезжал мимо с тремя сыновьями и многочисленными придворными, Фиески выпустил залп по устоям общества.
