И пусть все решится как-нибудь само собой.
«Если я пойду к ней, – рассуждала Рина, – все закончится. Все мои проблемы исчезнут прямо сейчас. Мы будем вместе. Я, Альберт, мама и папа, бабушки и остальные родственники. Я снова встречу Натана и Клима. И все всегда, всегда будет хорошо. И я даже не пойму, что не вырастаю и что каждый год похож на другой».
По улицам города струились клубы смятения и страха, смешивались в вихри вокруг Рины. Одни подталкивали ее к Сирене. Другие просили повернуться в сторону Собирашки. Но никто ничего не делал.
Ни один кирпич не рухнул рядом с колдунами, никто из горожан не попытался их напугать. Даже король Рондевул не произнес больше ни слова, будто его лишили голоса. А может, так оно и было. Может быть, колдуны обладали властью влиять на каждый дом в этом городе. И только Рина все еще сама отвечала за свои решения, потому что принц Аскар подарил ей выбор. И это было в общем-то ужасно.
Если бы прямо сейчас ноги против ее воли сделали шаг в сторону Сирены, Рина испытала бы огромное облегчение. Ведь тогда это была бы уже не ее ответственность. Так распорядилась бы судьба, колдуны, неудача или высшие силы. Что угодно и кто угодно, на кого можно было бы свалить ответственность за такую концовку. Но так уж вышло, что тело все еще подчинялось юной Виндере. И только она одна отвечала сама за себя.
Очень медленно Рина повернула голову в сторону металлической Собирашки. В этот момент напускное спокойствие Сирены растаяло. Она подалась вперед и крикнула:
– Стой, девочка! Ты себя убьешь!
И словно именно этого предупреждения Рине не хватало для последнего рывка, она скинула тяжелую куртку, развернулась всем корпусом и бросилась к площади, заставив себя забыть про слабость, боль и гудящую голову. Кто-то из колдунов последовал за ней, но Рина уже знала, что их раздробленные колдовством тела не позволят им ее догнать.
Если бы она мешкала чуть дольше, Сирена стала бы угрожать ее родителям и брату, и тогда Рина сама лишила бы себя выбора своей медлительностью. Так что особенно думать о том, что она собирается делать, времени не осталось. Рина знала наверняка только одно:
«Я еще не сделала все возможное! Я еще кое-что могу! Я должна попробовать! И я обещала Климу!»
Хвост чудища терялся в полумраке, но туман, оседавший на нем, заставлял части Собирашки поблескивать. Пользуясь темнотой, Рина забралась на груду живого металла. Первой ей под ногу попалась дверца автомобиля, в разбитом окне которой чуть не застряла нога. Дальше были нагромождения стальных пластин, ребристых частей кровли. Пара ведер отпали и покатились Рине под ноги, когда Собирашка что-то прилепила к своей голове.
Хвост, возможно, потому, что он волочился по земле, оказался довольно гладким, но трудно было определить – он просто истерся, или кудесник нарочно собирал его в такую форму, чтобы не тормозить собственное движение. В любом случае он был довольно скользким. Рина передвигалась по нему почти по-обезьяньи: хватаясь ладонями за все подряд и широко расставляя ноги для устойчивости. Иногда детали вздрагивали и начинали шевелиться прямо под ней. Наверное, это были предметы, в которых заключались души.
Рина довольно быстро преодолела неосвещенный участок хвоста и, не останавливаясь, побежала дальше, если можно было назвать бегом то неловкое, неуклюжее переволакивание себя по груде металлолома с риском угодить пяткой в гвоздь или прищемить руку между тисками.
Рина не успевала действовать аккуратно, потому что знала – если она начнет думать слишком много, застынет от страха на полпути.
Вблизи Собирашка напоминала свалку во время землетрясения. Ее голова терялась в сгустившемся тумане, и пока Рина не видела ее, можно было представить, что это всего лишь груда мусора. Она цеплялась за спицы зонтов, использовала кроватные перегородки как перила и словно прозорливая вошь продвигалась по железному лабиринту.
А потом дорога пошла в гору, и это была, увы, не метафора грядущего успеха. Рина преодолела ту часть Собирашки, которая лежала на земле, и добралась до места, где она колючим столбом вздымалась над площадью на высоту четырехэтажного здания министерства. Даже абсолютно здоровой и полной сил девочке залезть на нее было бы сложновато. Рине же показалось, что она стоит перед неприступной шипастой башней.
Она застыла на миг, даже не представляя себе, как начать подъем, и ее ногу чуть не зажало между стальными дугами, когда чудище пошевелилось.
«Не думать, – скомандовала себе Рина. – Просто двигаться».
Туловище опустилось, и уклон стал менее вертикальным. Рина нащупала рукоятку копья, торчавшую из хребта Собирашки, и подтянулась наверх, устремив все внимание вперед и решив ни в коем случае не смотреть под ноги и не фантазировать о том, что вонзится в ее тело, если она упадет.
«Тут достаточно шероховатостей, – успокаивала она себя. – Это не гладкая стена! Я поднимусь!»
Она забралась метра на два, суя ботинки в щели между деталями и рискуя так и оставить их там. Приходилось перемещаться очень быстро: подвижная груда постоянно норовила погрести Рину под собой, и некоторые части хребта держались не так уж крепко: им не хватало магии. Рина вскрикнула, когда крюк, за который она схватилась, выскользнул вместе с цепью. Собирашка снова встала в безупречную вертикаль, и Рина на пару секунд зависла в позе ленивца на ветке, вцепившись руками и ногами в дымоходную трубу, чтобы не упасть.
Вещи под ней подрагивали, шевелились. Она точно разбудила кого-то, и то ли Собирашка этого не заметила, то ли была слишком занята – они почему-то не засыпали снова.
– Эй! – крикнула им Рина. – Вы все! А ну помогайте мне, если не хотите и дальше тут торчать! Я должна добраться до головы!
Она услышала, как что-то под ней движется, и увидела медную ладонь, просунутую в щель между спицами колеса. Уже не было сил держаться за трубу, и Рина осторожно наступила на импровизированную ступеньку. Не провалилась.
– Спасибо!
Она слегка перевела дух и снова дождалась, пока Собирашка наклонится вперед.
Используя этот момент, Рина вскарабкалась по трубе выше, и тут прямо перед ней на поверхность вытолкнули железную лестницу с приваренными к ней дугообразными выпуклыми ступеньками.
– Отлично! – крикнула Рина. – Просто отлично! У этой штуковины есть хребет!
Она уцепилась за ступеньки и сделала два отважных рывка, когда в лицо ей ударил тускловатый свет фонарика. Рина сощурилась, на секунду потеряв ориентир. А когда сообразила, где находится источник света, то чуть не упала из-за ослабевших от страха рук. Это был
