бы поскорей, и я бы сбежала. Но она не спешит,
— А, вот я бы тебя полностью продуктами обеспечивала, — ну, ясно, кто про что, а «наша песня хороша, начинай сначала»!
— Так, что мешает? — строю из себя тупую.
— Так мужик твой мешает! — восклицает на голубом глазу заботливая мать троих переростков, — это если бы из моих, кого-нибудь взяла.
— Заманчивое предложение, жаль никто не знает о Ваших бонусах. Вы бы объявление, что ли крупными буквами написали, да на магазин повесили, отбоя от невест не будет! — сейчас мне сосиски прилетят прямо в лоб.
— Думаешь? — продавщица реально приняла за чистую монету мою «идею», — надо попробовать…
Не ожидала от себя, что стану такой стервой. Откуда это лезет?!
На душе камень, даже домой возвращаться неохота, вот на продавщице и сорвалась.
Но, как бы ни было, надо жить дальше и сосуществовать надо. Только по-другому. Не гнать же человека на улицу! Но как?!
Больше такого, как в бане не должно повториться! Ничем не спровоцирую, ни разу не подтолкну. Пропасть не дам и не брошу, но отношений такой ценой мне не нужно!
Настроение ниже плинтуса. Один раз попался нормальный мужик и тот оказался гостем из иного измерения, да ещё и несвободным!..
Захожу в дом, пакет с продуктами сразу на кухню, а вокруг тишина!
— Костя! Берти! — никого! Не поверил, он не поверил мне — чёртовой богине Дадиан! Что там говорил: хочешь, чтобы я сам? Да, что же это за боги у них там, если нормальный разумный мужик вот так просто решил проститься с жизнью?!
Выскакиваю на крыльцо, куда бежать, где искать? Оглядываюсь, кричать что ли? Звать? Сейчас тут сразу толпа зевак слетится…
Да и хрен с ними, может, кто-то видел, куда он пошёл,
— Костя! — ору во всю глотку и тут же захлёбываюсь слезами, — Берти!
На мой вопль отворяется банная дверь, и из неё с тазом настиранного белья спокойно выходит Костик,
— Да, моя богиня.
— Ты зачем? — кидаюсь навстречу, он таз в сторону и подхватывает меня, ноги от земли отрываются. Повисаю на шее и шепчу, — напугал! Знаешь, как напугал?
Он тут же находит мои губы, и больше не успеваю сказать ни единого слова, тону в поцелуе и слезах, теперь от облегчения и радости.
Когда Костик осторожно возвращает меня на землю, то взглянув пытливо в душу, в глаза конечно, но как в душу, смеётся,
— Ведёшь себя, будто обычная девчонка, то и дело сбиваешь меня с толку и с истинного пути!
Так я и есть обычная девчонка, болван, но говорю не это,
— А, какой твой путь, Берти? Расскажи!
Он забирает таз с бельём, и мы поднимаемся на веранду.
— Тебе ли, прекрасная моя Дадиан, не знать, — лукавый взгляд, но я не ведусь, развешиваю на сушилке простыни и наволочки, и так этим увлечена, что ему приходится продолжить, — путь воина и властителя! Но так было до того, как я попал сюда. Уверен был, что сам и случайно, а теперь не знаю, — пожимает плечами, — видно у богини на меня другие планы? — уселся на скамью и ждёт, когда я оглашу план.
Ох, Костя, Костя, знал бы ты мой план! Только от божественного он далёк: жить здесь вместе с тобой, в этом домишке. Потихоньку подкопить деньжат и отстроить его, как следует, да хотя бы удобства провести и крышу подлатать! Или продать нафиг и вернуться в город. Мне без разницы, я хоть тут, хоть там согласна, лишь бы ты никуда не исчез и не вспоминал о своём таинственном Абекуре!
Но я же не богиня! Так откуда у меня право менять будущее человеку, когда оно кем-то написано, и ломать жизнь? Кто он тут? Бомж без паспорта и без имени, а там — властитель, привыкший отдавать приказы, казнить и миловать, нежится в купальнях, а не стирать бельё собственными руками в бане, где даже не может разогнуться в полный рост!
Вместо плана задаю вопрос,
— Давно обитаешь у нас?
— Когда оказался здесь, опадали листья…
— Давно…
— Провалился, не думал, что застряну. Чтобы отсидеться день — два не обязательно заводить знакомства и как-то устраиваться. Но когда проблема с возвращением затягивается, и нужно реально выживать в чужом мире, в котором всем твоим знаниям и умениям — грош цена, а люди шарахаются, как от прокажённого, и ты не понимаешь, как быть дальше, то сначала начинаешь надеяться на чудо, а потом просто ждёшь конца.
Могу представить, как он тут несчастный неприкаянно мыкался голодный и холодный, и никому ненужный! Болезненный комок в горле опять на подходе, но ведь,
— Значит, произошло чудо?
— Чудо началось с тебя! Но так и было задумано, верно?
— Угу! — так я всё и спланировала, баран ты упёртый!
— А, что дальше? Не томи, я устал пытаться тебя разгадать!
— А, я тебя!
— Так ведь ты всё знаешь, моя богиня! — неубиваемая уверенность! Лучше бы потребовал воду сделать твердью или огонь высечь пальцами! Я бы облажалась, а до него, наконец допёрло, что я ни хрена не Всемогущая и не Всезнающая Дадиан!
— Помнишь, что с памятью у меня не очень? — кивает, — вот и рассказывай, значит! Пошли в дом, я буду готовить обед, а точнее, ужин и слушать!
— Обед? Это хорошо! И ужин неплохо! С чего начать?
— А, давай с родословной! У меня тут стряпня надолго!
— Значит, так: мой далёкий предок Бартоломео двенадцать колен тому назад… — останавливаю,
— Слушай, Берти, начни с папы сразу, я же, всё-таки, не суточные щи варить собираюсь и не студень затеяла на восемь часов!
— Ми джениторе — правитель Абекура Ригондо Гаурелли Роберто Шестой…
— Стоп, стоп! — чего-то я уже запуталась, — твой кто?
— Папа мой, — объясняет.
— Вот так и говори! Тебя зовут, как отца?
— Да, нет же! Меня назвали в честь деда — Роберто! А папу Ригондо в честь его деда!
— А в честь
