городского парка. Ну, значит, нашла. Это ч-ч-четыре.
Денис доставил меня домой. Это п-п-пять.
Из бонусов: сотовый не потеряла; папа ничего не сказал, хотя видел, в каком я состоянии припёрлась; мама уже спала, а улетаем мы с систер только завтра – успею очухаться. Башка чугунная. Надо в душ. По-тихому. И телефон на зарядку.
Как проскользнуть по коридору, не привлекая внимания „бывших санитаров“, а ныне хирурга? Ответ – никак. Слышу, что отец на кухне. И по запаху курева, и по звуку телика. Ладно, перед смертью не надышишься. Пошли».
– Доброе утро, пап! Я в ванную.
– Дочура, ты, как помоешься, зайди ко мне, лапочкин!
«Твою ж мать. Папин елейный и вкрадчивый „лапочкин“ – это жопа. Полная жопа.
…После душа намного лучше. Но ещё, конечно, не до конца».
– Доню! Ты всё?
«Приплыли, короче».
– Я тут, пап.
– Сядь, поговорим.
«Села, чё делать…»
– Рассказывай, что пили?
– Джин-тоник.
– С кем пили?
«Надо врать. Ненавижу ему врать. А что делать?»
– С Женько́м, Тёмой и ребятами из их группы.
– И чего твой Артём не проследил, чтобы ты не нажралась, как пьянь подзаборная?
«Пошла жара».
– А с чего бы ему следить? Да и ты меня знаешь, я обычно такие штуки контролирую.
– Аля, а почему вчера пришла в стельку?
– Не рассчитала, не поела… Пап, я правда не знаю.
– И как тебя теперь отпускать одну на отдых? А если ты там так же бухать продолжишь? В чужой стране, где ни меня, ни матери не будет? Ты вообще соображаешь?
«Начал заводиться. Снижаем градус».
– Спокойно отпускать. Мне сейчас так плохо. И вчера так плохо было, что я вряд ли в ближайшее время, лет десять минимум, решусь повторять подобные эксперименты! Пап, в первый раз же, реально! И в последний! Думать даже про алкоголь не могу.
«Молчит. Обнимаю отца. Щетина и запах сигарет. Тёплая широкая волосатая грудь».
– Слава богу, мать не знает.
– Пап, как не знает?
– А так. Спит ещё. У неё на этой неделе было два дежурства подряд. Опять там у них кто-то в отпуске, работать некому. Не съезжай с темы. Напиваться в компании малознакомых парней – опасное дело. Ты понимаешь?
«Папочка, даже не представляешь насколько».
– Конечно! В этот раз всё нормально закончилось. А другого не будет. Обещаю. Честное слово.
– Ладно. Давай считать инцидент исчерпанным. Мать расстраивать не будем.
«Ну я считаю, что пронесло. Чуть не просвистела как фанера над Парижем моя Болгария. С отца бы сталось всё отменить на фиг. Но пронесло… Телефон включился. Поглядим. Пять сообщений. Первая Дарья».
Дарья Алла, хорошей поездки! Если вечером успеем встретиться, попрощаться – ещё раз скажу;)
Аля Спасибо, Дуся! Хорошо, что ты есть.
«Интересно, можно уже утверждать, что „у меня есть“?..
Женёк. Вот от кого с удовольствием удалю! Но интересно, чё ему ещё надо…»
Женя Прости.
«Лаконично. Придурок».
«О, какой-то „Неизвестный номер“»:
Неизвестный_номер Аля, это Маша из «Страмослябов». Ты вчера не пришла. У тебя всё хорошо?
«Фига се. Откуда у неё мой сотовый? Может, Денис дал? Надо ответить обязательно. Попозже.
Бек – два сообщения. Мамочки! Он ещё пишет? Сказать, что „знать тебя, ДУРУ, больше не хочу“, можно в одной эсэмэске. Ладно. Не посмотришь – не узнаешь. Давай как пластырь! Раз! Два! Три!»
Бек Доброе утро! Надеюсь, ты в порядке. Как сможешь, позвони, пожалуйста. Активированный уголь, сладкий чай с лимоном или настой шиповника с мёдом.
«Откуда такое желание сразу же набрать Денису? Хочешь – делай!..
Гудки…
– Алё!
«Тревожный голос».
– Привет…
«А сказать нечего…»
– Как самочувствие?
«Он ещё спрашивает».
– Жива вроде как.
– Уже хлеб. Кстати, хлеб тоже помогает.
«А теперь издевается».
– Спасибо. За советы, за вчера… и вообще… за всё.
«Меня колотит».
– Пожалуйста. Сам виноват. Надо было сразу за тобой зайти. Знал ведь, что́ у нас обычно происходит на площади у ДК в дни всеобщего единения.
«Как будто рассуждает вслух».
– В смысле?
«Не поняла сейчас».
– В прямом. Какие планы на сегодня?
«Вроде спокойно сказал, но что-то там ещё… не уловить».
– Собираться. Я завтра улетаю на четырнадцать дней на море с сестрой, помнишь? Вечером хочу с подругой попрощаться. А что?
«Действительно, а что?»
– Хотел пригласить тебя полечиться чаем с мороженым.
– Приглашай. Сборы переносятся на после чая. С шоколадным мороженым.
– Через сорок минут буду у твоего подъезда.
Бек
9
Всю ночь Денис не мог уснуть. Выкурил почти пачку. Думал, ходил по комнате, перебирал струны без звука.
«Выброшенный бас абсолютно не жаль. Значит, так надо. Пришло время прощаться. Это должно было рано или поздно случиться. Жаль, что при таких отвратительных обстоятельствах…»
Вспоминать о вчера оказалось до боли мерзко и противно. Князя хотелось убить. С особой жестокостью. Обычно спокойный Бек чуть не швырнул гитару о стену. Отложил на кровать. Закрыл глаза, провёл руками вверх по лбу до затылка. Шумно выдохнул. Какое-то время беспредметно и рассредоточенно смотрел перед собой, скрестив предплечья и подпирая подбородок большим и указательным пальцами левой руки.
Накрыло непонятной тревогой. Решение висело в воздухе, практически опиралось на его внезапную липкую плотность.
«Хватит рассуждать, взвешивать. Привык к линейной логике? „Если да, то… Если нет, то…“. Не жизнь, а блок-схемы у тебя, – отчитывал сам себя Денис. – У тебя истерика! Натуральная истерика. Если бы с ней что-то случилось?»
Снова накатила ярость. Бек резко принял упор лёжа и отжимался, пока не рухнул на пол.
«Влезла. Влезла под кожу. Въелась. Почему въелась? Слово неподходящее. Аля – не яд. Или яд? Не может быть ядом такой свет. А вот обжечься и сгореть – легко. Слишком свободная. Слишком маленькая. Напилась, как… Как кто? Всё по возрасту! – Горько ухмыльнулся. – Значит, так. И будет как будет. Разреши уже себе пожить. Хотя бы сколько-нибудь».
Денис набрал сообщение. Решил отправить утром. Лёг в одежде на кровать, закрыл глаза. Успел подумать: «Сначала позвонить Лене. Всё честно». И мгновенно отключился.
Несколько часов сна не пошли на пользу. Голова кружилась и плохо соображала. Напоминало похмелье.
Точно, похмелье. Парень написал ещё одно сообщение. Отправил следом. Потом по привычке взял сигарету. Положил обратно. Нашёл номер бывшей аспирантки в списке контактов, набрал и стал ждать. Гудки.
На том конце взяли трубку.
– Лена, здравствуй! Как ты?.. У меня тоже всё хорошо. Лена… Мне нужно с тобой поговорить… Нет, встретиться в ближайшие дни никак не получится, а это важно… Да, я понимаю, что… что для нас с тобой это… эти «отношения» носили скорее условный характер… Хорошо, для меня носили условный характер. Мы редко виделись, и нам… Мне с тобой было очень хорошо, спокойно. Но больше мы не сможем встречаться так, как раньше. Да, я не смогу… Изменились жизненные обстоятельства… Нет, всё в порядке, никто не заболел и не умер, и с работой всё, как никогда, стабильно. Спасибо тебе… Как за что? Ты тогда очень помогла… Нет, у меня никого нет. Пока нет. Но я считаю нечестным держать тебя запасным вариантом, – проговорил вслух и сам ужаснулся пошлости выражения. – Ты прекрасный человек и действительно достойна того, кто будет тебя по-настоящему любить. Прости. Это не я.
Девушка молчала. Денис всё-таки закурил. Ему очень не хотелось так всё заканчивать. По телефону. Но важно было успеть до завтра. А с совестью договариваться ещё противнее.
Как только они попрощались, экран загорелся от входящего звонка.
«Значит, судьба», – подумал Бек и нажал зелёную кнопку.
10
У первого подъезда первого дома проспекта всегда кто-то куда-то шёл, будь то неформалы к памятнику, жители Завокзалки, спешащие через канал на эту сторону города, бывшие и будущие пассажиры электричек, торопившиеся домой или из дома. Центральное расположение – это всегда плюс, но и куча минусов.
Пока Денис ждал Алю, встретил человек пять знакомых разной степени дальности.
Запищал домофон. Парень спиной почувствовал, что это она. Поздоровался, оборачиваясь:
– Привет ещё раз!
Девушка вышла в лёгком белом сарафане-майке ниже колена и чёрных кроссовках. «Кроссовки и сарафан – так вообще никто не носит… Я бы только
