полезной.
– Хорошо, твое время в этом мире истекло. Попрощайся с острыми ощущениями, если они у тебя тут уже были, – медленно проговорил я.
После чего уже как-то привычно, просто и незамысловато всадил клинок в ухо зверя, от чего тот через какое-то время обмяк. А на свет вылетел очередной яркий шар, что растворился так же быстро, как и вылетел из открытой пасти кошки.
– Черт, как же я вымотался… да и раны чувствуются, – вслух проговорил я сам себе, – Пойду, наверное, спать. А завтра уже с этими гавриками разбираться буду.
В голове еще пролетела пословица о том, что месть – это блюдо, которое подается холодным. Не стал спорить с мудрецами, наскоро поужинал, и отключился. Ночью мне слышались какие-то звуки и возня внизу, но я не предал этому значение.
А утром, едва разлепив глаза, пошел к теперь уже своим пленникам. Они выглядели не очень – красные от недосыпа глаза с мешками и кое-где порванная одежда.
– Мда-а-а-а-а, ребята, вам, кажется, неплохо досталось ночью от зверья, – хмыкнул я, – Радуйтесь, что живы остались. Но вот тебе бы не советовало сильно обольщаться.
А смотрел я на главаря бандитов, что сам насиловал ту молодую девушку, а потом отдал ее на растерзание пятерке. Он легко выдержал мой взгляд, даже не моргнув глазом, а на лице играла саркастическая полуулыбка. Тертый калач мне попался.
– Апапарп, гоблан, – что-то резко проговорил он, – Паавпаоа, прапрп.
Я ни слова не понял, кроме очередного упоминания моего вида. И то, это была лишь моя догадка.
Видя, что я его не понимаю, он закатил глаза, а потом указал на отличный меч, что лежал на земле неподалеку. А потом на мой кинжал в руке.
– Кажется, я понял, чего ты хочешь…, – криво ухмыльнулся я, – Поединка один на один захотел, сволочь? Ну не-е-е-е-т, у девушки не было шансов спастись, и у тебя их не будет.
Я решил начать с пальцев рук, как и у травника. Раны за ночь, на удивление, перестали кровоточить, да и чувствовались уже не так остро. Поэтому ученого пока приберегу, он может стать моим ключом к дальнейшему выживанию. А вот главарь…
Первые четыре пальца он стоически держался, но потом все же сдался и стал орать на всю поляну. Наверное, это дико больно, но мне было плевать. Девушке тоже было больно, и ее никто не жалел.
Когда на руках не осталось пальцев, решил перейти к ногам. Все же там еще 10 штук. Несколько раз главарь отключился от боли, но я быстро его приводил в чувство, и все начиналось сначала.
– Ну что, кайфуешь, сука?, – закипал я, – А насиловать, наверное, очень нравилось. Власть чувствовал, силу и вседозволенность. О, я тебя прекрасно понимаю сейчас.
Вспомнил про свое огненное кольцо, которым давно не пользовался. На ощупь оно было теплым, значит, заряда накопилось прилично. Поэтому решил поджечь уши бандиту.
Приложил руку с кольцом к нужному месту, мысленно сфокусировался на артефакте, и дикий ор боли стал для меня песней. Потом в ход пошли когти и кинжал.
Не знаю, сколько продолжалась моя экзекуция, но к концу я был весь в человеческой крови, а травник, что сидел рядом с бандитом, сейчас как мог отполз дальше в диком ужасе.
Главарь бандитов же сейчас напоминал просто кровоточащий кусок мяса, который едва дышал, если судить по судорожному движению грудной клетки. Но это ненадолго.
– Думаю, я сполна отплатил за насилие. Око за око, зуб за зуб, как говорится, – довольно проговорил я, – Пора кончать с тобой, сученыш.
Резко пронзаю его тело там, где должно быть сердце и с удивлением понимаю, что попал точно в цель. Нет, я не хотел, чтобы он умер вот так сразу, но, с другой стороны, даже гордость какая-то на душе появилась.
– Мда уж, я весь по уши в крови. Так с травником вряд ли получится поговорить нормально, – сокрушенно осмотрел себя, – Нужно привести себя в более-менее надлежащий вид.
В ход пошла тряпица, в которую были завернуты остатки еды. Не скажу, что получилось вытереть все, но лицо, руки и торс больше не напоминали лопнувший арбуз.
После такой экзекуции и выполнения клятвы перед Люмией, захотелось перекусить, что я не преминул сделать. Знатно набив живот, решил более предметно поговорить с травником. Меня интересовали, в первую очередь, полезные растения, что можно было найти в этом лесу.
Тот, чему я не удивлен, постоянно старался следить за мной с испуганным выражением лица. Когда двинулся в его сторону, тот отчаянно что-то замычал на своем языке, а я зашел ему за спину, не обращая внимание на возню.
В руку привычно лег кинжал, которым я разрезал путы, что сковали руки человека.
Тот инстинктивно дернул их на себя, и с удивлением уставился на сдавленные, но все же здоровые конечности.
Я сел напротив него, кивнул на руки и как мог более дружелюбно улыбнулся. Тот озадаченно на меня посмотрел, но испуг в глазах немного поутих.
Я взял его сумку, порылся и достал незнакомый листок. Повертел его в руке, и вопросительно уставился на него.
Тот минуту молчал, а потом, наверное, понял, что я от него хочу.
– Попапарпрпо, лпапав, – тихо проговорил он.
Я помотал головой.
Парень положил руки на живот, и скорчился от притворной боли. Я ухмыльнулся, и довольно кивнул.
Из сумки появился очередной листок. На этот раз парень показал на голову, что ложиться на импровизированную подушку из его ладоней. Понял. Так постепенно я разбирался, для чего какие листы можно использовать. Парень показал мне в своих руках, как готовить кашицу, и куда что прикладывать.
Наконец, дело дошло до того самого отравленного листка. Травник переменился в лице, но я слабо улыбнулся, и вопросительно на него посмотрел.
Парень немного помолчал, а потом все же показал руками, как мог, паралич.
– А вот это уже интере-е-е-е-есно, – довольно улыбнулся я, – Крайне полезная штука получается.
Мой учитель показал, что голыми руками этот лист нельзя разминать, иначе плохо будет самому. Чтобы использовать яд по назначению, требовалось что-то по типу ступки или плоского камня, на котором кашицу и можно было приготовить.
Я достал из перевязи коготь, и указал им на листок. Парень нервно ухмыльнулся, и кивнул головой.
– А вот теперь начнется самое интересное, – оскалился я.
Глава 18.
