Молчание было мне ответом.
– Можешь только вытаскивать силы, так? Как пиявка! Не знаю, в этом мире есть такие противные создания, которые присасываются и пьют кровь…
– Существует разница между не хочу и не могу, – не выдержала нить.
– Так разве не проще отправить меня назад? Чем ты рискуешь? Я перестану рвать твои присоски-нити, ты сможешь дальше продолжать свои связывания.
Если я буду максимально материалисткой, я вызову меньше подозрений. Но нить все молчала, поэтому я продолжила:
Где же слабое место у этой нити? Я могу порвать сотни, а она заново сделает столько же. Это будет замкнутый круг!
– Зачем тебе тратить столько сил и обещаний главарям, когда вот оно – готовое предложение. Что ты потеряешь, если отправишь меня в другой мир?
– Веру, – раздалось тихое, и вдруг с улицы раздался оглушительный свист.
Я обернулась к открытой двери, и позади меня раздался хлопок. Шар исчез, а в домик вошел Верс с обгоревшими волосами. Он будто не замечал, что его шикарная шевелюра теперь в прошлом, смотрел на меня с такой любовной тоской, что у меня сердце зашлось.
– Не трогай! – крикнул он, поднимая руку, когда я потянулась к волосам. И тихо добавил: – Пожалуйста.
И эта тихая просьба размазала мое сердце катком.
ГЛАВА 14
– Саймон, кто следующий? – Я начала делать зарядку для рук преувеличенно бодро.
Последнюю неделю я просто не могла остановиться. Делала все, чтобы вымотать себя и засыпать еще на подлете к подушке. Улыбка, казалось, накрепко прилипла к моему лицу. Я даже спала с ней.
Сколько пар я сегодня освободила от нити? Десять?
Рвать алые поводки было не так тяжело, как понять, не пожалеют ли мужчина и женщина о своем решении. Саймон даже озаботился юридической стороной вопроса и составил договор, который подписывали пары перед тем, как я рвала нить.
Каждый раз после разрыва я ждала, когда же снова появится существо. Патруль меня не чувствовал, потому что я разделяла нити в воде, а это создание? Знало ли оно, где я нахожусь, или тоже не могло понять?
Представляю тогда, как оно злится!
– Не хочешь перекусить? – Саймон показал на таверну неподалеку. – Следующая точка в другом конце города. Конечно, если ты не передумала помогать той пожилой паре
– Нет. Мне интересна их история. Столько времени бороться с притяжением и не уступить – я просто должна это услышать, и как можно скорее.
– Ты последнюю неделю почти ничего не ешь. Так нельзя. – Саймон взялся за мою руку между локтем и кистью и поднял в воздух, потряс ей. – Смотри, как куриная лапка. А я говорил тебе брать богатых клиентов. Там один стоит тридцать бедных. Не уставала бы так.
И как ему объяснить, что помогать нужно всем, вне зависимости от достатка? Что нужно делать добро просто так, тогда оно обязательно к тебе вернется. Что мне просто необходимо чувствовать себя нужной и получать благодарность. Чтобы именно мое лицо, а не идеальное осталось в сердцах и умах людей.
А еще большое количество разрывов должно быстрее раздраконить нить…
Саймон вдруг застыл, и я увидела на другой стороне улицы Верса. Он стоял в тени крыльца, и от всего его облика так и несло… ну-ка, ну-ка, чем? Ага, кажется, это кислый запах ревности!
Я взяла Саймона под руку и с улыбкой заглянула ему в лицо.
– Ты хотел поесть? Кажется, я тоже проголодалась.
Красивое лицо видящего дрогнуло, одна бровь подскочила вверх. Он посмотрел на Верса, и рот сжался в линию. Конечно, Саймон все понял.
– Видела его новую прическу?
Видела. Короткая стрижка шла Версу еще больше. Мне так и хотелось увидеть его в костюме с белой рубашкой.
Бр-р-р! О чем я?
– Видела. Это из-за меня. Я сказала ему, что не люблю длинные волосы, – не знаю, почему меня черт дернул сболтнуть эту ересь, но я знала, что Верс все слышит. Эта жажда отомстить, которую я упорно закапывала все эти дни, безобразным зомби вырвалась на поверхность.
Я видела, как прохожие жадно прислушивались к нашему разговору. Понимала, что к вечеру город будет лопаться от слухов.
– Из-за тебя? – Саймон посмотрел на горожан, что замедлили шаг, и подыграл: – Как это?
– Просто патлатые не в моем вкусе.
– Но ты идешь под руку со мной.
– Оказывается, это он не в моем вкусе, – ляпнула я. – Никогда не любила ограниченных.
И метка на груди обожгла так, что я остановилась на секунду, только чтобы поднять высоко голову и пойти вперед.
Всю эту неделю я уверяла себя, что Верс растоптал мою любовь. Что гордость – это мой скелет, на котором держится тело. Что желание вернуться в свой мир – это кровь, что бежит по моим венам и заставляет работать бедное сердце. Что злость – это лава под ногами, что не дает мне остановиться ни на секунду. Что боль, которую Верс причинил мне, – это ветер, который всегда будет относить нас в разные стороны.
Но стоило мне увидеть волчьего главаря, как тут же захотелось отходить его кулаками по широкой груди. Громко спросить: какого лешего он следит за мной, если не любит настоящую? Из-за заколки?
Я возненавидела подарок Греты. Он жег карман, колол пальцы, так и просился на дно пучины морской. Но я не могла выкинуть вещь, которая уже не раз спасла мне жизнь. Если бы не она, возможно, Драго успел бы выполнить желание нити и убить меня, так что было бы глупо расставаться с ней.
– На открытой веранде поедим или в зале? – Саймон подвел меня к ресторану.
– А винный погреб занят? – тихо спросила я.
– Что? Я не расслышал.
– На веранде. – Я не собиралась прятаться, хотя чувствовала кожей, что Верс идет за нами.
В меня будто вселился демон мести. Мне хотелось выкинуть что-то неприличное, заставить Верса пожалеть, что вел себя так. Хотелось, чтобы он понял, кого потерял.
И меня просто убивало то, что он мог ошиваться рядом из-за побрякушки. Хотелось громко проорать вопрос на всю улицу: “Черт возьми, Верс, кого же ты там видишь вместо настоящей меня?”
Где-то внутри запертый в клетку разум стучал по прутьям, умоляя: “Не наделай глупостей, Адель!”
И я старалась.
Саймон же понимает, что я иду с ним под ручку только из-за того узколобого мужлана позади?
– Я нанял бы Верса к нам в сопровождение, если бы знал, как мы будем близки после его появления. – Саймон улыбнулся так, что было видно: его это задевает. А когда отодвинул мне стул, то победной улыбкой одарил Верса.
