пойду
Я не понял, почему, но все равно кивнул. По крайней мере, мне нужно вернуться на вертолете к Маюми.
* * *
Маюми сидела на деревянных ступеньках у двери с мобильным телефоном в руке. Временами она вскидывала взор на белоснежные вершины гор и вздыхала. Она выглядела подавленной и часто смотрела на ворота. Казалось, она что-то бормотала.
— Синдзиро, почему ты не позвонил мне? Ты же сказал, что скоро вернёшься! Я беспокоюсь, не нашёл ли ты себе любовницу. Ничего не случилось, надеюсь? Даю тебе три секунды, чтобы появился передо мной, когда я досчитаю до одного…
Фаюми вышла из кухни с тарелкой белого риса. На столе уже стояли три блюда и суп, что было обычным делом в крестьянской семье.
Увидев, что её дочь разговаривает сама с собой у двери, мама не смогла удержаться от смеха:
— Дочка, о чём ты там бормочешь? Разве зять Синдзиро уже не звонил тебе? Давай сначала поедим.
— Мама! — Маюми встала и с тревогой сказала: — Как ты можешь быть такой расслабленной? То, что произошло, это невероятно странно. Почему ты совсем не беспокоишься о Синдзиро?
Фаюми несколько раз радостно прищёлкнула языком и сказала:
— Посмотрите на мою дочь, она не возвращалась больше десяти лет. Но когда возвращается, она отчитывает мать из-за мужчины.
— Это не то, что я имела в виду… Я пытаюсь сказать, что…
— Хорошо, — Фаюми улыбнулась. — Я знаю, ты волнуешься, я тоже волнуюсь, но есть одна вещь, которую мама усвоила за все эти годы. Когда дело доходит до дел в этом мире, нет смысла паниковать, всё, что нам нужно сделать — это хорошо жить дома. Он мужчина, и он знает, что делает.
Маюми поняла, что она имела в виду, но ей было трудно успокоиться. Она медленно подошла к столу и села, затем медленно начала есть рис, который подала ей Фаюми.
Фаюми не знала, смеяться ей или плакать:
— Дочка, ешь больше овощей, почему ты ешь только белый рис без всяких блюд?
— Мама… — Маюми отложила палочки для еды, подняла глаза. — Больше не буду есть, я пойду ко входу в деревню ждать Синдзиро.
— Дитя, почему ты такая упрямая? Я уже говорила тебе, что, ждёшь ты или паникуешь, результат один и тот же. — Настойчиво убеждала Фаюми.
Маюми покачала головой:
— Это не одно и то же. Надеюсь, что когда Синдзиро вернётся, первым человеком, которого он увидит, буду я. Надеюсь, он понимает, что я жду его и беспокоюсь о нём. Пусть он знает, что есть кто-то, кто всегда ждёт его возвращения. Верю, это сделает его счастливее, чем видеть, как я мирно ем здесь.
Фаюми была ошеломлена, когда Маюми встала и направилась к двери.
«Эта глупая девчонка…» — пробормотала Фаюми в своём сердце.
В тот момент, когда Маюми вышла во двор она столкнулась с Синдзиро.
* * *
Улыбнувшись я сказал:
— Маюми, не нужно идти к воротам, это далеко.
Когда увидел её, она выглядела так, словно терпела какую-то пытку. Заметил, что Маюми немного обижена. На ней была теплая шуба из горной пумы. Погода в горах в самом деле была прохладной для этого времени.
Внезапно она обняла меня за шею. Её мягкое тело прижалось ко мне, а голова легла мне на грудь. Мы остались в таком положении.
Обнял её за талию, наслаждаясь её теплотой и мягкостью. Погладил её по спине и слегка похлопал.
С улыбкой сказал:
— Хорошо, но тёща всё ещё ждёт нас. Если ты начнёшь плакать, она подумает, что я над тобой издеваюсь.
Она приподняла голову, обняла меня за шею и со слезами на глазах сказала:
— Ты напугал меня! Ушёл, ничего не сказав, оставил только записку. Твой телефон был не доступен. Ты заставил меня переживать, намеренно издевался!
Я, улыбаясь, сказал:
— Ситуация была сложная, но я не хотел заставлять тебя волноваться.
— Мне всё равно, ты должен мне компенсировать! — сердито ответила она.
— Компенсировать? Как? — спросил я.
Она сделала несколько глубоких вдохов и внезапно прижалась своими вишнево-красными губами к моим. Я был ошеломлён, но вскоре ответил взаимностью.
Всю ночь и половину дня Маюми переживала за меня. Это давление было для нее неприятным. Она боялась, что со мной что-то случилось и что её чувства, которые она не раскрыла, могут остаться невыраженными.
Когда я наконец вернулся и она почувствовала мой знакомый запах, Маюми была переполнена страстью ко мне. В этом влажном и полном слёз поцелуе она была более откровенной и смелой, словно пытаясь выразить все мысли и чувства.
Весь вечер мы провели за теплыми разговорами и наслаждались ужином.
* * *
На следующий день мать Маюми по-прежнему отказывалась ехать с нами. Поэтому мы поехали обратно вдвоем — сначала на автобусе, потом поезде и снова самолете. Мы с Маюми вернулись в международный аэропорт Токио уже к вечеру. После такого «напряжённого» пути я должен был чувствовать усталость, но на самом деле был полон сил.
С тех пор, как «возродился» в Японии прошёл почти год. И большую часть этого времени я провёл в Токио. У меня осталось много приятных воспоминаний об этом месте.
Сейчас я могу сказать, что это мой дом. Хотя не чувствовал сильной привязанности, когда уезжал. Возвращение всегда вызывало желание вернуться домой.
Когда мы шли к автостоянке аэропорта, Маюми взяла свой багаж из моих рук и с любовью посмотрела на меня.
— Не игнорируй меня, как только вернёшься домой. Ты должен думать обо мне всё время, — сказала она.
— О, но я не могу контролировать свои сны. Как я могу думать о тебе каждую минуту? — ответил я с улыбкой.
— Значит я не снюсь тебе в снах? — спросила Маюми с жалобным видом.
Я подумал и сказал:
— А что, если не возвращаться домой, а снять комнату? Так я могу гарантировать, что всю ночь буду думать о тебе и не спущу с тебя глаз. И твоя мама всё ещё хочет, чтобы ты родила ребёнка.
—
