о чем так не жалеют перед смертью, как о напрасно потраченном времени.
И третье: нужно спешить творить добрые дела. Ни в коем случае не думать, что ты это сделаешь завтра, послезавтра. Нужно обязательно быть проводником Царствия Божия на Земле и наполнять свою жизнь этой добротой. Тогда корень твоей души, смысл твоей жизни будет уже в горнем месте, а значит, не будет подвержен тлению.
Смерть убежала от человека
Вот если вспомнить кончину игумении Варвары, то на похоронах у всех сестер были радостные лица. Почему? Все ощущали ее присутствие, возможность общения с ней. Хотя вроде стоял гроб. С чем столкнулись в монастыре, с каким потрясающим явлением? Смерть убежала от человека. Она не выдержала.
И еще все чувствовали присутствие ангелов. Они пришли, чтобы забрать праведницу на небо. И все после кончины ее ощущали жизнь. Все говорили одно и то же: матушка в прямом доступе! К ней можно прийти поговорить. Хочешь, пожалуйста, разговаривай, вот она стоит перед тобой. Нужно, чтобы этот прямой доступ начинался здесь, на земле.
С Богом лучше, надежнее, и умирать не так страшно
Рассказывает Анна Карповна Пензина из села Изосимовка Ковылкинского района республики Мордовия
Моя мама и ее сестра Анна остались сиротами
Мой дед погиб в Первую мировую, бабушка умерла молодой от болезни. Моя мама и ее сестра Анна остались сиротами. Двоюродный брат взял девочек-сирот на воспитание. По достижении ими восемнадцати лет он выдал девушек замуж, не спрашивая их согласия. Моя тетя Анна впервые увидела своего будущего супруга, Якова Семеновича Зарубина, в храме на венчании.
Мужа Анны посадили в тюрьму, как сына кулака
Это были тяжелые двадцатые годы. Мужа Анны Якова посадили в тюрьму, как сына кулака, вскоре после свадьбы. Одно событие помогло ему пережить тяготы заключения в Пензенской области. Якова посадили в переполненную заключенными камеру с деревянными нарами и холодным бетонным полом. Но ему нары все-таки достались. А вот мужчине, которого затолкнули в камеру позже, нет.
Анна Карповна Пензина
Яков оказался единственным человеком в камере, который пожалел новенького и потеснился, пустив его на свои нары. Спустя какое-то время его соседа не только оправдали, но и поставили начальником лагеря. Он не забыл добра Якова. Посылал его на более легкие работы, одежду выдавал получше, потеплее.
Супруге его на воле приходилось несладко. В селе был организован комитет бедноты (комбед), члены которого ходили по домам в любое время суток и отбирали все, что попадалось под руки. Комбедовцы вытаскивали даже еду из печки и забирали всю одежду, кроме той, в которую были люди одеты, поэтому все односельчане спали в одежде. Однажды ночью Анне выстрелили в окно, потом пробили окно железным прутом. Слава Богу, никого не зацепило, но страху натерпелись.
Родилась я за неделю до начала Великой Отечественной войны
Моя мама Мария была выдана замуж за Карпа Петровича Ильина. Родилась я в деревне Кичатово за неделю до начала Великой Отечественной войны, третьим ребенком в семье. Отец умер в госпитале от ран в 1942 году, и мама осталась одна с тремя детьми без помощников.
Мой дядя Яков отсидел свой срок и вернулся в деревню. В 1941-м его, как и моего папу, забрали на фронт. Но, в отличие от отца, дядя Яков вернулся домой живым: в 1943-м после двух ранений его комиссовали. Детей у тети Анны не было. Поэтому они с дядей уговорили мою маму отдать им меня, сказав, что я все равно не выживу, если останусь в родной семье. Мама оставляла нас на целый день одних, сама работала на колхозном поле. Домой возвращалась поздно. Меня находила уснувшей либо под кроватью, либо под столом. Выбора у нее не было.
В возрасте двух лет меня отдали в соседнее село
Так, в возрасте около двух лет, меня отдали в соседнее село Волгапино к моей родной тете Анне. Там я голода не знала. Все-таки мои приемные родители работали вдвоем. Со всей улицы с фронта вернулись двое мужчин. Правда, Якова раны беспокоили очень долго, особенно после летних работ: косьбы и уборки урожая.
Меня также оставляли на весь день одну. Однажды зимой я вышла в коридор, а назад зайти не смогла. На мой плач пришла соседка, но пройти в коридор ей не удалось: дверь на замке. Так она подлезла под сени, выломала доску с пола, забралась ко мне и впустила в избу, иначе бы я замерзла.
Мои приемные родители были очень добрыми
Мои приемные родители были очень добрыми, между собой никогда не ругались. Тетя строго следила за хозяйством, я никогда не смела ее ослушаться или, еще хуже, перечить ей. Потом, после замужества, когда жили со свекровью и свекром в течение девяти лет, тоже не могла и помыслить что-то противное старшим.
Сейчас времена круто изменились: нынешние дети чуть ли не в драку лезут с родителями, если что против их воли.
Пшеничный хлеб в обмен на хлеб из лебеды
Через дом от нас жила многодетная семья, отец погиб на фронте. Я им носила пшеничный хлеб в обмен на хлеб из лебеды, травы-сорняка. Он такой зеленоватый, на вкус сладковатый. Мне он нравился. Еще они ели хлеб из желудей, такой страшный, темный, похожий на глину.
Очень не хватало сладкого. Чай с сахаром пили один раз в неделю, после бани. Помню, одной из сестер этой семьи сшили платье из мешковины: в мешке проделали дырки для головы и рук. Она так радовалась обнове!
К больному с гостинцем
Дядя Яков был рыбаком. Если узнавал, что кто-то в селе заболел, отправлял меня к больному с гостинцем: свежей рыбкой. Мне кажется, даже одного этого штриха достаточно, чтобы понять характер дяди Якова: добрый, милостивый, жертвенный. Он не ожесточился душой после тюрьмы и лагеря, куда его бросили безвинно. И там Господь хранил его за добрый нрав.
Ну-ка, кто тут воровка?
Однажды со мной произошел такой случай: мы с подругой шли мимо чьего-то сада, и я сорвала несколько вишен (у нас вишни не было). Подруга, увидев хозяйку, съябедничала. Та подошла ко мне с собранной вишней в посуде и строго так говорит: «Ну-ка, кто тут воровка?»
