коленям.
Я ускоряю движение пальцами, полностью концентрируясь на ней.
— Ты собираешься кончить для меня, тигрица? Сделай это. Я хочу ощутить, как ты отпускаешь себя.
Она тяжело дышит, поднимая голову с подушки, борясь за освобождение, и затем она начинает дрожать, ее ноги трясутся, и Роуз сжимает бедра, пока сильно кончает. Я вхожу в нее, пока она не расслабляется, затем я выхожу из ее мягкой киски и выплескиваю разрядку ей на живот. Это не самый безопасный метод, но я не хочу преград между нами.
Когда последняя капля моей спермы помечает кожу Роуз, что-то расслабляется во мне, отчего мне становится легче дышать. Я слезаю с постели и беру салфетку, чтобы вытереть ее кожу, затем вытираю свою. Когда я возвращаюсь к ней на кровать, она смотрит, отслеживая каждое мое движение, пока я устраиваюсь подле Роуз, поворачиваясь к ней лицом, чтобы видеть ее глаза.
— Ты в порядке?
— Да, а ты?
Я киваю.
— Думаю, я в порядке. Возможно, у меня вновь стоит, но в остальном да, в порядке.
Она усмехается и подвигается ближе, переплетая наши ноги.
— Не возражаю против таких прикосновений. Я ненавижу, когда меня хватают, дергают, бьют. Ты был жестким и нежным со мной, и у меня не было ни малейшего сожаления.
Я подаюсь вперед и дарю нежный поцелуй, наслаждаясь ощущением ее губ.
— Хорошо, потому что теперь ты застряла со мной.
Запутываясь в одеялах между нами, Роуз поворачивается спиной к моей груди. Это не то же самое, когда я прижимаю ее к стене, но весьма похоже. Может, потому что она не в ловушке без шанса на спасение? В любом случае я держу руку расслабленной на талии Роуз, чтобы она знала, что может подняться в любое время, когда ей понадобится. Я совсем не возражаю против ее голых ягодиц, прижимающихся к моему члену.
Когда Роуз вновь заговаривает, ее голос такой мягкий и сонный.
— Почему ты кончаешь на мой живот?
Я нежно прикусываю ее ухо и целую изгиб ее шеи.
— Потому что сомневаюсь, что ты готова сейчас к детям. Но поверь, кончить в тебя, ощутить, как моя разрядка стекает по твоим бедрам, ― блаженное удовольствие, которое я очень скоро собираюсь ощутить. Нам просто нужно сначала разобраться с логистикой.
Она кивает, подкладывая руку под щеку и сжимая губы.
— Все в порядке.
Если бы Роуз была более проснувшейся, я бы отшлепал ее за озвученный полушепотом ответ о том, чтобы кончить в нее. Когда придет время, надеюсь, ей это тоже понравится.
Я вновь целую ее шею и сильнее притягиваю к себе, чтобы чувствовать низ ее грудей на предплечье. Роуз издает еще один сонный звук, и я могу лишь смотреть, как ее вновь охватывает сон.
Я хочу сильнее вжать ее в себя, скользнуть в нее сзади в такой же позе и трахать ее до пробуждения. Дать ей проснуться, кончая на мне. Эта мысль застревает в моей голове, и я позволяю ей осесть во мне в качестве идеи для совместного наслаждения, если ей понравится.
У меня сжимается грудь, пока я наблюдаю за тем, как она спит. Мне хочется сказать сотню вещей. Ничто из этого не является важным, но все они требуют, чтобы я произнес слова, и тогда они покинут мою голову. Даже если выкинуть их из головы, это не поможет. Я все еще чувствую их. Все мелочи, которые она делает и которые заставляют мое сердце болезненно щемить в груди, все равно будут там. Я не могу отбросить или избавиться от этого.
Я провожу губами по ее лопатке и думаю. Мы никогда прежде не говорили о чувствах. Я не отношусь к тем парням, которые делятся подобными вещами, но с ней я хочу, чтобы она знала, что она заставляет мое сердце биться. Ее слова, ее запах, ее гнев и жестокость, которую я вижу в ее глазах, заставляют мое сердце замирать в груди, но оно принадлежит ей. Я просто не уверен, что Роуз уже готова услышать эту правду, как и я не готов произнести ее.
Ее голос прорывается сквозь мои мысли.
— Знаешь, я больше не девственница, по твоему определению, так что мы можем пожениться, и ты будешь в безопасности.
Мысль о том, что она хочет быть только со мной, выйти за меня замуж, оберегать меня, одновременно злит и попирает меня. Я вновь целую ее.
— Засыпай. Мы поговорим об этом завтра, если захочешь.
Роуз поворачивается, смахивая сонливость с глаз, именно это я только что сказал ей не делать.
— Что? Правда? Ты передумал после секса? Этого было достаточно?
Мне не нужно напоминать ей, что переспать с ней не было для нас двоих пустяком.
— Засыпай. Мы можем поговорить об этом как следует завтра. Мы оба слишком уставшие, чтобы быть рациональными сейчас. Кроме того, если ты начнешь болтать со мной, я трахну тебя вновь, а я думаю, что тебе еще пока трудно это сделать еще раз.
К моему удивлению, Роуз не спорит. Она поворачивается вновь, устраиваясь рядом со мной, и делает, как ей было сказано.
Мне не хватает духу сказать ей, что мы никогда не будем в безопасности, пока жива эта председательская сука.
26
РОУЗ
Утром я первым делом тянусь к Каю. Я провожу руками по теплым простыням и ничего не нахожу, кроме пустоты, где он заснул возле меня после нашего последнего раза.
При одной мысли об этом у меня по шее и щекам разливается жар. Не потому что мне стыдно, а потому что я не представляла, что секс может быть таким... изобретательным. И у Кая очень, очень развита изобретательность. У меня болят мышцы, о существовании которых я даже не подозревала.
Я переворачиваюсь, ища его взглядом, и замираю, увидев, что он сидит возле кровати на полу.
— Ты в порядке?
Кай кивает, взгляд его полон решимости.
Я начинаю подниматься, сбрасывая с себя спутанные простыни.
— Что такое? Все в порядке? Валентина?
Кай проводит рукой по кровати и берет мою руку в свою. Когда он заговаривает, его голос становится тихим шепотом, как будто он не может подобрать слова.
— Все в порядке. Ничего не случилось. Успокойся.
Мне не нравится, что Кай говорит мне успокоиться, когда он стоит на коленях у кровати, но я откидываюсь на подушку и резко поднимаю простыню, чтобы прикрыть свою обнаженную кожу. Кай смотрит
