я не в курсе. Но — этот точно был такой. Есть ещё одно название таким людям, только я его произносить не буду. Очень уж это нецензурно. Пусть олухом будет, так спокойнее и почти соответствует действительности.
Обычно до Калуги от станции Тихонова Пустынь ехать полчаса. Точно никто никогда не скажет. Тут продолжительность пути от многих факторов зависит. В этот раз мы добирались полтора часа и это ещё нам повезло. Всего три раза глохли посреди лесной дороги. Там грязи по колено и приходилось вручную выталкивать машину на более-менее нормальный и сухой участок. Проклял всё! А младший лейтенант только глазками хлопал и порывался бежать в Калугу за помощью. Справились. Эх!
Мимо линейного отдела мы конечно же не проехали. Да и не получилось бы. У лейтенанта был приказ меня сюда доставить. Он и доставил. Хотя, я его просил отвезти меня домой сначала. В милицию, типа всегда можно успеть, а вот дома будут волноваться. Только всё было бесполезно. С упорством лося во время гона, младший лейтенант сопроводил меня до комнаты Собкина. И не дал ни с кем поздороваться по нормальному, гад такой. Ребята наверное обиделись. Всё-таки у меня здесь много знакомых и некоторые даже были на моей свадьбе. Теперь с упрёками придётся разбираться. Эх…
Собкин ни грамма не изменяет своим привычкам. Положенный минимум бумаг на столе и тишина вокруг. Ну так, чего я хотел. Это не человек — это глыба. Я давно подозревал, что в транспортной милиции он оказался, в связи с какими-то интригами в структуре МГБ. Чувствовалось в нём, что-то особенное — как будто бы он находится не на своём месте. СМЕРШ или что-то в этом роде — вот это его, а линейный отдел это только временное решение кого-то свыше. Но — это ладно. Это только мои предположения. Тем более я их озвучивать вслух никогда не буду. Да и спрашивать напрямую у Сергея Петровича как-то неудобно. Ну их нафиг эти секреты. У меня и без них всё идёт как надо. Бывают, конечно, всякие ненужные и неприятные эпизоды, но — это моё. А чужого мне не нужно.
— Скажи мне, Вилор! — сразу пошёл в атаку Собкин, — чего тебе в жизни не хватает? Почему у тебя всё всегда кверху ногами и с чечёткой на потолке выходит?
Вот чего он со мной так, а? А ещё друг называется! Нет, чтобы как нормальный человек — поздороваться сначала, а потом уж и спрашивать всякую фигню. Разве так принято встречать дорогих гостей? Только ничего ответить, я не успел. Сергей Петрович продолжил наезд на меня:
— Ты чего там опять учудил? И ладно бы, где-нибудь на стройке — это в твоём стиле и никого не удивляет давно! Так нет, нам почему-то именно в МГБ, нужно бардак устроить! И не просто бардак, а ещё и с ловлей блох и шпионов.
Вот специально решил не отвечать, пока со мной не поздороваются. Поэтому появление второго персонажа, сначала прошло мимо меня. Но это ненадолго, буквально на миг. Катерина быстро привела и меня, и Крапивина в чувство:
— А, вот вы где спрятались! Вилор, ты почему ко мне не зашёл? Товарищ лейтенант отпустите комсомольца Тихого на минуточку. Мне с ним нужно серьёзно поговорить. У него жена беременная, а он шпионов в Москве ловит. Совсем обалдел! А если с тобой, что-нибудь случилось бы, а? Ну-ка пошли, я сейчас тебе быстренько уши надеру. Совсем распустились там, в своей Москве.
С Катей спорить невозможно. Тем более в её положении. Уж я-то это знаю не понаслышке, у самого жена такая же — беременная то есть. А Катерине вообще скоро рожать. Вон как живот выпирает. Говорят, что это значит — будет мальчик. Не знаю, но — скоро увидим. Единственный способ, остановить поток обвинений и успокоить её, я сейчас попробую применить.
— Привет, Кать! Представляешь, я только приехал с Москвы. Голодный как волк зимой, а товарищ Собкин меня даже чаем не напоил! Всё какие-то вопросы задаёт. А я не могу ответить. У меня ранение в живот и он без еды болит.
Ну, вот, собственно и всё. Можно вздохнуть свободно. Сейчас начнётся вторая серия Марлезонского балета. Катя и так не подарок была, а теперь, её материнский инстинкт, стал во сто крат сильнее. Что тут же и подтвердилось:
— Как голодный? Почему ты на станции не покушал? У тебя же время было, я это точно знаю. Сергей Петрович, что же вы так? Вилор же раненый. Ему питаться нужно по специальной диете и в определённое время. Давайте я за пирожками сбегаю в буфет, или на рынок. Могу ещё в столовую забежать. Вдруг там котлетки есть? Куплю на вынос десяток. Тут недалеко и они не остынут. Вилорчик тёпленького покушает. А вы чайник поставьте. Нельзя мальчика голодным держать!
Никого не слушая, секретарь комитета комсомольской группы отдела транспортной милиции, а в миру просто Екатерина, пулей выскочила из кабинета и куда-то понеслась. Хоть и беременная, а всё такая же — беспокойная. Настоящая комсомолка и боевая подруга. Эх! Как же хорошо оказаться в знакомой обстановке! Всё кругом знакомо и все люди предсказуемы. Сейчас попьём чая и обсудим — кто и в чём виноват, и что с этим делать?
Собкин тоже не стал сидеть и ждать, на попе ровно. Грозно посмотрел на меня и прибрав со стола важные бумаги в сейф, выбыл с чайником в руках. Вот и нормально, пусть немного успокоится, а там и поговорим. А жизнь-то налаживается!
Глава 13
Три дня краткого отпуска пролетели, как… пролетели короче. Сегодня я, вопреки желанию моего организма, возвращаюсь в Москву. Вообще-то 19 марта 1950 года выдалось не очень хорошим днём в смысле погоды. Нет, ничего такого не было. Дождь, снег, ураган, самум и тайфун — это всё мимо. Просто было промозгло и стыло. Обычное дело для весеннего вечера. Днём около нуля и облачно, а к вечеру небольшой минус и лёгкий ветерок. Да и влажность видимо повышенная, и из-за этого такой озноб. Я это прочувствовал на собственной шкуре и в полный рост прямо тут, на перроне. Вышли из тёплой машины, постояли несколько минут и почувствовал. Полчаса уже стоим в ожидании посреди перрона. Поезд из Киева задерживался по непонятным причинам, а компания у меня так себе — злой Фёдор и больше никого. Между прочим я его давно отпустил. Так нет, этот индивидуум отговорился приказом
