посоветует, — мягко произнес я. — И уже давай, сбрасывай наконец свою маску — она тебе больше не понадобится. Договорились, товарищ Красавина? — И я протянул ей руку.
— Договорились, — кивнула девчушка, легонько пожимая мою ладонь.
— Сколько времени? — уточнил я.
— Второй час после полуночи. Мама сказала, что ты на разведку в Тарасовку хотел сходить? Можно, и я с тобой? Я ведь там все знаю, и всё покажу…
— Возможно, но не сегодня, — непререкаемо заявил я. — А вдруг тебя кто-нибудь узнает? И вообще, лучше, чтобы нас вместе никто не видел…
— А, проснулся уже, ведьмак, — ворчливо и с едва заметными нотками раздражения в голосе, произнесла Глафира Митрофановна, заглядывая в мой угол.
Пока я был в отрубе, «мои девушки» как-то умудрились перетащить мою тушку на кровать, где я и очнулся после переноса во времени. Вторая кровать была пуста — бабулю-то, тю-тю, увез адский экспресс в особо теплые места. Сама же мамаша с дочкой обитали в другом углу дома — за печкой, отделенной от горницы цветастой ситцевой занавеской.
— Чего же вы меня так невзлюбили, Глафира Митрофановна? — усмехнулся я, потягиваясь.
С недавних пор я не только слышал, но еще и «видел» голоса обращающихся ко мне людей. Как это? Не спрашивайте, всё равно не могу нормально объяснить. Может быть, только человек с подобными же синестетическими способностями и сможет меня понять.
А может, это просто «отголоски» ауры прорываются сквозь речь, и раскрашивают эмоции разными цветами? Не знаю, с этим надо много и вдумчиво экспериментировать. Есть у меня одна идейка, как можно использовать подобную приобретенную особенность моего организма. Чем не встроенный детектор лжи? Ведь это сколько времени можно сэкономить, чтобы понять помыслы беседующего с тобой человека? А какое подспорье при допросах языка? Однозначно надо развивать это свойство!
— А за что же тебя любить, товарищ Чума? — незлобиво огрызнулась Глафира Митрофановна. Я видел, как притухли белые всполохи злости. Недаром же говорят — довел до «белого каления» — злоба она всегда кипенно-белого цвета, как «непорочные» одежды. Откуда знаю? Не знаю, само как-то выходит. — Дар-то отнял, а поджениться на дочке моей, единственной, не спешишь! А негоже дару семейному в чужие руки переходить. А так роднёй, какой-никакой будешь, сродственничком. Всё в семье и останется…
— Мама! Вы опять? — раздухарилась Акулинка. — Мы уже с Ромой… Товарищем Чумой всё оговорили! До конца войны — ни-ни, даже мыслей о замужестве не может быть! — И она гордо вскинула голову.
— Вот, даже, как? — Натурально опешила мамаша, а в её голосе проявился тусклый и сероватый цвет растерянности с вкраплениями оранжевой радости и зеленоватой надежды. — Оговорили уже, значит… Молодец, Чума — настоящий ведьмак из тебя выйдет!
— Мама…
— Не мамкай! — одернула дочь тёщенька. — Он — настоящий мужик! Что пообещал — сделает!
Ох, и попал я, как куря в ощип! Ну, да ничего, до конца войны отсрочка у меня имеется, а дальше посмотрим… Я пока ничего и никому не обещал!
— В веду заглянуть не хочешь, перед тем, как в Тарасовку пойти? — спросила у меня Глафира. — Мало ли заклинание какое простенькое разучишь или проклятие, которое в твоем деле пригодится. На первом чине только такие и открываются.
— А вы, разве, не знаете, какие там заклинания? — поинтересовался я, беззвучно и незаметно шевельнув губами «Навуходоносор».
В моей руке тут же появился уже знакомый потрепанный талмуд.
— А мне откуда это знать? — Пожала плечами тёщенька. — Простецам то, что в ведах написано не узреть. Дар для этого нужо̀н, — вновь по привычке перешла она на «крестьянский» говорок. — А мать у меня на пятом чине была, поэтому простые заклинания и не использовала почти.
— А, вот оно, как… — задумчиво произнес я.
Вполне обоснованная защита ценной информации. Так сказать, под грифом «для служебного пользования». Нет, подобная информация должна под грифом «особой важности» проходить, иначе, зачем столько заморочек? Я положил книгу на стол и перевернул обложку. И первое же проклятие, описанное в ведах, поставило меня в капитальный тупик, ибо называлось оно — «Червлёная дрисня».
Друзья! Спасибо вам огромное за помощь и поддержку! Благодаря вашему интересу, книга постоянно находится в виджете «Популярное», практически не выходя оттуда. Вы лучшие!
А теперь у меня вопрос к знатокам: какой, по вашему мнению, гарнизон немцев расквартирован в Тарасовке, если она является важным железнодорожным узлом? Род войск, численность, вооружение — всё, что с этим может быть связано?
Всех Благ!
[1] Гримуа́р, или гримория, также известен как «книга заклинаний», «волшебная книга») — книга, учебник магии, обычно включающий инструкции по созданию магических предметов, таких как талисманы и амулеты, выполнению магических заклинаний, наведению чар, проведению гаданий, а также вызову сверхъестественных существ (ангелов, духов, божеств и демонов). Во многих случаях считается, что сами гримуары наделены магической силой, хотя во многих культурах сверхъестественные свойства приписывались текстам, не являвшимся гримуарами (например, Библии). В свою очередь, не все магические книги следует считать гримуарами.
[2] Малефик (лат. maleficus, «злодей») — в мистике, человек, предположительно обладающий сверхъестественными способностями от рождения, а также получивший их в результате мистических практик, и применяющий эти способности для совершения преступлений, во зло.
Глава 17
— «Червлёная дрисня»? — выпучив глаза от изумления, вслух прочитал я. — Да вы что, серьёзно? — ни к кому не обращаясь, риторически воскликнул я.
Но мамашка, отчего-то, приняла этот вопрос на свой счёт:
— А чему ты так удивляешься, Чума? Очень действенное проклятие — эта «червлёная дрисня». Я о нем весьма наслышана. Ведь это, ни что иное, как «красная дизентерия» или кровавый понос. От него, паря, даже помирают, если ты не знал. Это я тебе как медик со стажем говорю! Эпидемии дизентерии известны человечеству ещё с древних времён. Даже термин «дизентерия» впервые был введён Гиппократом для описания заболевания, при котором наблюдаются частый стул с кроваво-слизистыми выделениями.
Так-то да, понос с кровью — страшное дело! Жуткие эпидемии кровавого поноса сопровождали практически все военные кампании на протяжении всей истории человечества, поражая живую силу, выбивая её из строя и доводя до гибели куда в большем количестве, чем, собственно, сами военные действия.
Об эпидемиях дизентерии во время войн известно ещё с Древней Греции. Наряду с гриппом и брюшным тифом
