сильнее притягиваю. Вбиваю в себя.
Одной рукой держу. Второй зарываюсь в распущенные волосы, перебираю пряди, жадно вдыхая будоражащий запах.
Добиваюсь ответа — и только тогда получаю кайф.
Да, блять, да. Дорвался. Стоит ей лишь двинуть губами, как меня в момент уносит. Охуеть до чего кроет. Но хочу еще больше.
Столько дней от меня бегала. Сама виновата. Довела.
Какого хера скрывалась? Еще и с Димкой укатила. Черт знает, как я телефон в руке не раздавил, когда ее голос из динамика раздался.
«Если тебе надо ехать, то это не проблема».
Одной фразой все нутро вывернула.
«Я в порядке».
А второй — добила.
Что там у нее за дерьмо творится? И почему разгребает все Лебедев? Не зря же он со встречи соскочил. Важная тема наметилась, его серьезные люди ждали. Димка бы ничего не отменял без причины.
Знаю, нет у них ничего. Друзья. Но внутри такая злоба поднялась, что кулак сам собой в стол впечатался, когда вызов оборвался.
Просто увидел я все дохера четко. Вдвоем они. Димка ее проблемы решает. А мне она, конечно, хуй скажет. Понятно, что сам выясню, разберусь. Но блять, бесит это пиздец как. Не верит мне Катя. Ни хера не верит.
А может, и правильно делает.
Потому что я сам себе не доверяю, когда она мне мозги плавит. От одного поцелуя коротит. Краду ее сбитое дыхание — и сам плыву. Будто в блядском мареве. Ее губы под моими дрожат, а у меня каждый позвонок пробивает разрядами тока.
Сука. Хуй стоит колом.
Выебать бы ее прямо тут. В темноте. Под стеной. Зажать рот своим ртом. Ловить каждый крик. Стон. Вогнать член до упора. Вытрахать так, чтобы она ноги потом не могла сдвинуть. Отплатить ей за каждый гребаный день. Ночь. За каждую, блять, проебанную секунду.
Хочет же меня. Чувствую. Хочет. Не хотела бы, хер бы я ее тогда разложил в отеле. Расслабилась она там, поплыла…
И хоть понимаю, что сегодня нихуя продолжения не светит. Не то место. А все равно тормозить не могу.
Забираюсь пальцами под кофту девчонки. Мне нужно чувствовать ее голую кожу. Веду ладонями по пояснице. Выше. Как законченный наркоман требую новую дозу.
Катя всхлипывает. Слабо пробует освободиться. Натыкается животом на мой стояк — дергается как ошпаренная. Застывает. Напрягается в захвате.
Наступаю себе на глотку. Разгоняю зверей по клеткам.
— Пусти, — требует она, когда отрываюсь от ее рта. — Пусти, ты что вообще…
— Да, — обрываю.
— Что — да? — бормочет возмущенно.
— Охуел, — говорю. — От тебя охуел. Давно, блядь. С первой встречи. Отпускать не намерен.
Ну и глаза у нее. Громадные. А как сияют. Прямо раздирают полумрак вокруг. И дышит она сейчас часто-часто. Волнуется. Настолько встревоженная, что даже замечания мне никакого делает.
— Пусти, — шепчет и сглатывает. — Папа домой едет.
— Уже приехал, — отвечаю. — Он наверху.
— Так ты давно здесь? — удивленно роняет Катя.
Давно. И достаточно насмотрелся. Как она сладко с Димкой прощалась. То из салона никак выйти не могла. Ворковала. То рукой ему махала. От меня бы только удирала. Там бы и след простыл. Вылетела бы из тачки пулей.
— Это же подъезд, — выдает. — Сюда в любой момент могут зайти.
— И что?
— Ну как, — запинается.
— От кого нам скрываться?
Накрываю ее горло ладонью, провожу большим пальцем вверх, от ямки между острыми ключицами до подбородка, чувствую, как нарастают удары пульса.
— Зачем ты приехал? — тихо спрашивает она.
И звучит это так, точно девчонка интересуется, какого хера я вообще в ее жизни появился.
— Еще не поняла?
— Нет.
Я и сам нихуя не понял. Как только дела порешал, так и примчал. Пока ждал, пачку сигарет выкурил. Одну за другой, сука. Думал, увижу — отпустит. Решил понаблюдать со стороны. Так себя убеждал. Почти поверил в это.
А потом не заметил как меня с места сорвало и замкнуло. Следом за ней в подъезд помчал. Будто пес по свистку.
Только она не звала меня. Не ждала.
— Хочу познакомиться с твоей семьей, — говорю.
Ее глаза еще больше распахиваются.
— Что? — выдыхает чуть слышно. — Зачем?
— Интересно, — как есть отвечаю и взгляд ее напряженный ловлю. — Мне все про тебя интересно, Катя.
Тянет дольше с ней побыть. И похуй под каким предлогом.
В ее сверкающих глазах живо отражаются все эмоции. Прямо вижу, как она лихорадочно перебирает разные варианты, чтобы поскорее меня спровадить куда подальше. Наверх подняться не разрешит.
И это, блять, бесит. Не то, чтобы я рвался общаться с ее родителями… а хотя почему нет? Познакомились бы, поговорили.
— Надо в магазин, — рассеянно роняет она. — Хлеб купить. И еще кое-что. Мама просила.
— Пойдем.
Приходится выпустить ее из своих рук. Отхожу в сторону, толкаю дверь, пропуская девчонку вперед.
Шустро проскальзывает мимо.
А я глазами ее жру. Куртка мешает. Сдернуть бы эту куртку на хер. Но холодно, блядь. А у нее и так задница ничем не прикрыта. Джинсы нихуя не греют. А вот я бы согрел. Пиздец как бы я ее согрел.
— Ты чего так легко одета? — спрашиваю.
— Почему легко? — даже оборачивается, коротким взглядом в меня стреляет и хмурится. — Нормально.
— Холодно, — говорю.
— Нет, хорошо.
Отворачивается. Быстрее идет. От этого ее бедра так покачиваются, что у меня слюна во рту копится.
Ее задница прямо под ладони просится. Круглая. Сочная. Вздернутая. Сам не знаю, как держусь, чтобы не сжать. Не сгрести девчонку в объятья. Не затянуть в первый подвернувшийся на пути темный угол.
Катя будто мой взгляд чувствует. Опять поворачивается. Шаг замедляет.
Блядь. Думает, так лучше? Нихуя. От ее глаз только сильнее ведет. Хотя в ней от всего ведет. От каждого жеста. От каждой черты. Голос. Аромат. До нутра
