заточенных простых карандашах, а мы с Родионом успели подготовить только всевозможные листы, даже формата А3, черновики да ручки разных цветов.
— Вот дурни, она здесь в самом решении уже проверяется и исключается. Можете перепроверить методом подбора! — встряла в спор Зарина.
Ей, казалось, было веселее всех, потому что в клубе по интересам вдруг замелькали светлые головы, которых на школьных уроках тяжело обнаружить, и ей было кому составить конкуренцию.
И речь не только об Атласове или Конове. Даже Рыжов старался изо всех сил понять, о чём сейчас сыр-бор, но потом, тяжко вздохнув, умоляюще посмотрел на меня.
— Чай, морс, лимонад? — одобряюще похлопав его по плечу, интересуюсь у Егора.
— А морс такой, каким ты меня в том году угощала? — загорается он.
— Да, — улыбаюсь. — Вишневый!
— Буду, можно сразу в большой стакан?
— Конечно! — киваю и ухожу на кухню, чтобы приготовить тонизирующий напиток.
Решаем уже второй час кряду, и голова кипит, словно активизировался спящий вулкан. Окидываю взглядом кухонный стол, снова удивляясь, как много всего принесли гости.
Сказали, мол неправильно приходить в первый раз на всё готовое, и это при том, что Родион успел нажарить картошку-фри, бургеры, наггетсы, полуфабрикаты которых закупили мои родители, и даже цезарь-ролл.
В общем, стол в прямом смысле ломился от еды и закусок. Один перерыв мы уже делали, пришлось чуть ли не силком тащить всех на кухню, чтобы не замарать листы на временно учебном столе веранды.
— Давай помогу! — неожиданно под боком возник Егор и протянул свои руки, чтобы подхватить увесистый графин с морсом. — У вас уютно, спасибо, что пригласила, солнышко!
— Это вам спасибо, что пришли и столько всего принесли! — подставляя и второй стакан, отзеркалила ответ я.
— Не знал, что Амирханова может быть нормальной, — внезапно продолжил Рыжов. — Я про Зарину.
Да, Карина от нас ещё года три назад перевелась в другую школу, поэтому о ней вряд ли бы вспоминал кто-то из Олимпиады в ключе нормальности или ненормальности.
— Мы вне школы все другие, — пожимаю плечами. — Мне тоже нравится, что я вас узнаю, и кое-какая дистанция пропадает.
— Ты что, солнышко, какая дистанция между мной и тобой? — комично выгибая брови, брюзжит Егор.
И я, не удержавшись, смеюсь.
— Но я ведь о тебе ничего не знаю! — резонно замечаю я, когда наши переглядки закончились.
— Так спроси, узнаешь. Что тебя интересует?
— Не хочется сводить всё к допросу. Но можно кое-что спросить, да?
— Тебе можно всё, солнышко! — кивает, склонив голову к плечу.
— Ты же математику не жалуешь, как согласился сюда прийти? — спрашиваю и делаю глоток чудесного морса.
Он у нас действительно получается очень вкусным, не жалко потратить даже два дня, чтобы закрыть запасы на осень и зиму.
— Артём сказал, что мы должны быть здесь. И баста! — искренне сознается Егор, а потом, заметив что-то, добавляет. — Но я и сам давно хотел побывать у тебя в гостях. Когда ещё случай подвернется пошататься по таким хоромам. Кучеряво живете!
Рыжов в который раз отвешивает комплимент вкусу родителей, они вместе решали, каким будет наш дом, много лет копили на свою мечту. И разбогатели точно не так быстро, как многим кажется со стороны. Мы не нувориши.
— Эй, солнышко, ты чего? Я что-то обидное сказал? — запереживал Егор.
— Нет, всё хорошо, задумалась о своём. Не бери в голову! Пошли лучше дальше решать.
— Пошли… — в голосе его сразу пропал запал.
Когда возвращаемся на веранду, лицезреем феноменальную картину. Карина с кулаками летит на Родиона, в глазах её полыхает такая злость, что нас с Егором даже откатывает на шаг назад.
— Да это мой телефон! — кричит Карина, пока Зарина пытается поймать её руки.
— Чёрт, извини, перепутал… — растерянно отвечает ей Атласов, хотя по глазам вижу, что всё-то он знал.
Неужели уже начал воплощать свой секретный план?
Только подумав это, прослеживаю за взглядом Карины, и замечаю её телефон, точнее его край, в высоком стакане с лимонадом.
— Он же был новый… — кажется, гнев Амирхановой начал постепенно угасать, сменившись на досаду.
— Да сейчас я его подсушу. Ну, такие вот у меня руки-крюки, прости, Карин! — стараясь засыпать в голос как можно больше сочувствия и сожаления, говорит Родион.
А сам аккуратно вытаскивает телефон из стакана, заворачивает его краями своей рубашки, вытирает.
— Он у меня, кажется, не водостойкий…
— Норм, Карин, не переживай. Он водостойкий, мой такой же, вон рядом лежит. Атлас просто перепутал, — вступается Юра, третий в Олимпиаде, тоже профессиональный спортсмен, только пловец, призёр многих соревнований, суперспокойный и уравновешенный парень, которого не вывести из себя вот такими пустяками.
Кажется, он бы и за свой телефон не полез выяснять.
— Тогда вообще улёт, — говорит Атласов, но осекается под злым взглядом Карины. — К концу вечера он уже почти высохнет! Сейчас отнесу только в норм место, где теплее.
Родион разворачивается и подмигивает мне, силясь скрыть улыбку, но его победный взгляд говорит сам за себя.
— Он не специально, Карин, — успокаивает Зарина сестру, приобнимая её за плечи и удерживая от глупостей. — А если что, купит новый!
— Ага, конечно… — голос Карины подрагивает, словно она вот-вот расплачется. — Где он возьмёт такие деньги?!
— А ты их где взяла? — мой вопрос оглушает пространство и всех на веранде.
Я сама успеваю удивиться, что он всё-таки сорвался с моих губ, но, встретившись глазами с Кариной, замечаю отблеск надменности, который он тут же старательно прячет. И из глаз её, наконец, капают слёзы.
— Мне пода…подарили… — сквозь густые завывания, доносится до меня.
И я отчетливо понимаю, что это неправда, ведь даже заплаканная Карина искоса поглядывает на реакцию других. В первую очередь — Зарины.
— Пойду, проверю, что с ним! — подрывается с места, чтобы отправиться на поиски своего телефона.
— Да всё-всё, он уже даже включился! — возвращаясь на веранду, радостно сообщает Родион, незаметно для других кивая мне. — Держи, плакса!
Не удержавшись от подкола, Атласов отдаёт телефон Карине. А мне так не терпится узнать, смог ли он что-нибудь найти, поэтому судорожно ищу весомый и неподозрительный повод улизнуть с веранды.
— А вы что, морсом только сами угостились что ли? — обвинительно спрашивает Родион, переводя взгляд с меня на Егора. — Единоличники!
— Ты не просил вообще-то! — отбривает Рыжов, уже успевший занять за столом место Зарины, потеснив её от Артёма, чем заслужил уничижительный взгляд Амирхановой, не сулящий ничего хорошего. — Сам теперь иди!
Это хорошо, это очень-очень хорошо, что Егор не подорвался привычно помогать мне.
— Я сейчас налью. Кому ещё принести морса? — интересуюсь и считаю поднявшиеся в воздух руки одноклассников, не захотевших отвлекаться от решения стереометрии. — Оки,
