гад, самый лучший в мире! – целую его в колючую щеку.
– Генеральный Гад тогда уж, – добавляет самодовольно.
Эпилог
I
– Где эта гадская рыжая морда? – рычит Адам, ставя на пол кошачью переноску.
– Случилось чего? – спрашиваю удивлённо, перекладывая полотенце с одного плеча на другое.
Зачем моему будущему мужу понадобился мамин котяра?
Пока мама находится на лечении в Цюрихе, а Нина уехала с семьёй на море, я слежу за нашим домом. Адам продлил мне отпуск, который скоро выльется в декре…
В общем, он пока не знает.
– Случилось, – огрызается Годунов. – У Милки не онкология, как мы думали. Она котят, блять, ожидает! УЗИ сделали, трое сидят в животе.
– А при чем тут наглая морда?
– При том, что он – папаша. Прибью! Мою породистую девочку обрюхатил какой-то деревенский блохастик.
– Но-но! Не наговаривай на котика, он раз в месяц проходит санобработку от блох и глистов.
– Где он? Прибить его хочу!
– Отца твоих будущих внуков? – приподнимаю бровь и скрещиваю руки на груди.
– Внуков? У меня и детей-то ещё нет.
Злорадно усмехаюсь и иду на кухню. Годунов, удивлённый моим резким уходом, следует за мной.
На подоконнике лежит свежезамоченный тест на беременность. С двумя полосками.
Молча указываю на него глазами. Адам сощуривается, словно внезапно стал близоруким.
– Это что? Пална, блин, скажи мне, что ты их нарисовала! Мало мне сегодня потрясений с кошкой!
– Я похожа на художницу? – спрашиваю спокойно.
– Тааак! Мы в залете, да? – падает на стул, но тут же вскакивает и начинает мерить шагами кухню.
– Ага, только в обморок не падай.
– Я что, кисейная барышня? – оскорбляется.
– Да мало ли. Мужчины нынче эмоционально нестабильные пошли.
– Я стабилен, не волнуйся.
Судя по тому, что он болтает, Адам обескуражен не менее чем я.
– Где и когда мы его заделали? – интересуется деловито.
– Из Цюриха привезли.
– Так я и знал! Уж слишком горячо потрахались тогда. Рожать значит тоже там будешь.
А вот это отличная новость. Не роды заграницей, нет, а сам факт рождения ребенка. Не будет уговаривать "пожить для себя". Я немного боялась этого, признаюсь, честно. Мы не так давно вместе, ещё толком не насладились друг дружкой, а тут малыш на подходе. Но я счастлива! Хоть и безумно напугана.
– Мне все равно, где рожать.
– Давай, иди сюда, буду душить тебя в объятиях, коза такая. Давно узнала?
– Десять минут назад, – льну к нему.
– Вовремя я успел. Жаль цветов не догадался купить.
– Ты ж кота ехал моего прибивать.
– И то верно, – гладит меня по волосам.
– Кошмар, мы с твоей кошкой одновременно залетели, – цокаю языком.
– И не говори. Охренительное такое пополнение в семействе ожидается.
Адам крепко прижимает меня к своей груди. Мы ему нужны. И хотя он прячется за маской сарказма, он рад.
– Надо срочно свадьбу играть, пока живот на нос не полез, – говорит почти муж.
– Ещё есть время.
– Заберём родителей и устроим банкет.
– Конечно, как без них.
Мое знакомство с мамой Адама состоялось в уютном ресторанчике Люцерна. Она вся такая воздушная и утонченная пришла. И я не ударила в грязь лицом, подготовилась, как надо. И прическа, и платье на мне были.
Марианна не стала меня допрашивать. Вопросов от нее поступило минимум и все по делу.
Расстались мы довольные друг другом. Напоследок она меня пригласила к ним домой. Вот сегодня и поедем к ней в гости, сообщим главную новость дня.
Волнуюсь. А мне нельзя…
– Добрый вечер, Марианна Сергеевна, – вручаю будущей свекрови букет тюльпанов. Нам пришлось порыскать по городу в поисках ее любимых цветов.
– Ох, не стоило, – расцветает в улыбке и ставит букет в вазу, стоящую на обеденном столе.
Адам выпускает из переноски беременную Милку, и Марианна озадаченно смотрит на кошку
– Почему она такая толстая?
– На сносях, – буркает Адам, который никак не смирится с тем, что его любимица сошлась с беспородным зверем.
– Вот как? А я думала, что она стерилизована.
– Я против издевательства над животными, – отвечает Адам. – Лучше бы рыжей морде яйки отрезали, – цедит мне на ухо, пока его мама отворачивается к духовке.
Из печки тянется вкусный мясной аромат. Я хихикаю и тяну руку к Милке. Она в ответ лижет мне пальцы.
Марианна замечает наши с ней нежности и спрашивает:
– Мила, ты тоже в положении?
Вот как она узнала? Я что, визуально напоминаю беременную кошку?!
– Мама, ты сама тактичность, – замечает Адам.
– Прости, сын. Просто Милана изменилась с момента нашего знакомства.
– Надеюсь в лучшую сторону? – спрашиваю робко.
– О, конечно же, дорогая!
Марианна подходит ко мне и бережно обнимает.
– У меня будет внук, или внучка. Я рада. Папе надо сообщить в Швейцарию!
Марианна скрывается в другой комнате с телефоном, а мы с Адамом переглядываемся.
– Она рада, – разводит он руками.
Остаёмся ночевать у свекрови, и я полночи не могу уснуть. Тренируюсь расписываться новой фамилией, и везде получается Гад. Что за магия такая!
– Ложись спать! – велит мне сонный Адам.
– Не могу, у меня бессонница.
– Ну началось! А за селёдкой с клубникой тебе не сгонять?
– А что, можешь? – заинтересовываюсь предложением, как он тут же режет:
– Нет.
– Вредный какой, – хочу цокнуть, но сдерживаюсь. Потому что на каждый мой «цок» он говорит: «По члену моему лучше цокни».
– Ложись ко мне под бочок. Приставать не буду.
– Тогда не лягу, – отвечаю разочарованно, и Адам хохочет.
– Обожаю тебя, Пална.
– Может хватит называть меня Палной? Подбешивает слегка.
На самом деле мне нравится приклеившаяся ко мне кличка. Уважительно звучит.
– Надо же вас с кошкой как-то различать, – говорит Адам со смешком.
Бросаю в него маленькую подушку, и он уворачивается.
– Внуков куда денем? – спрашиваю у него минут через десять.
От нечего делать я сидела и думала про детей, внуков и правнуков. Но Адам-то не знает об этом.
– Раздадим, – буркает он в полусне.
– Да нет, я про наших внуков спрашиваю, человечьих.
Годунов выразительно крутит пальцем у виска и поворачивается на другой бок.
– Обещай, что если я помру раньше времени, – говорит Адам, спустя несколько минут, – то ты кремируешь меня, а прах высыплешь в песочницу, чтобы внуки всегда могли поиграть с дедушкой.
Бросаю в него очередную подушку и заливисто смеюсь. Надеюсь, Марианна не проснулась от моего конского ржания.
Эпилог
II
Два года спустя
Годовалая Милада играет с рыжим котом полурысью – выросшим ребенком Милки и Рыжей морды. Я сижу с маленьким аккуратным пузиком в кресле и пытаюсь вязать, чтобы успокоить нервы.
Получается, откровенно говоря, плохо. Дырка на дырке, рука-лицо.
