Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
И просунул им в щелку ключик.
Братья открыли багажник. Минуты три им хватило на осмотр. Сутяга поднял стекло, закупориваясь, положил мне ладонь на затылок и опустил голову вниз. Затаившись, мы втроем синхронно представляем себе, как братья Худощеповы открыли черный мешок…
– Запрячься на всякий случай.
Я скорчилась, закрыв голову руками. Стукнула, закрываясь, крышка багажника. Братья Худощеповы стояли истуканами, наверное, не в силах быстро оценить создавшуюся ситуацию.
– Давай на газ! – шепотом предложил Тихоня, скорчившийся под сиденьем сзади.
– Не надо нагнетать обстановку, – Сутяга достойно выдержал паузу и завел мотор только после того, как братья Худощеповы развернулись и отъехали.
В половине пятого утра мы втроем выволокли труп из багажника, вытащили из полиэтиленового мешка, раскачали и бросили в озеро. В камышовую заболоченную заводь.
– Бульк! – сказал Тихоня.
– Теперь мы с тобой квиты, – Сутяга положил руку мне на плечо и больно стиснул.
– А как же дружба? – загрустила я.
– Через год ты станешь самой молодой авантюристкой в мире, через три – секретным агентом спецслужб, зачем тебе моя дружба? Разве что труп куда-нибудь подбросить, так для этого есть чистильщики-профессионалы. А у меня дочка растет. Я тебе не напарник.
– Как это ты вдруг повзрослел!
– Деньги кого хочешь облагоразумят. А вообще – заходи, если что. Поиграю тебе.
– Ты, Сутяга, поменьше смотри американское кино! Чистильщики, агенты, – толкнул меня плечом Тихоня. – Я тебе, Алиска, всегда рад. С тобой интересно.
На обратном пути мы подобрали изрядно пьяную Офелию, и я спросила у Сутяги, при чем здесь, действительно, агенты спецслужб?
– Твоя знакомая тетка, которая зарабатывает стиркой, имеет буферный адрес ФСБ в Интернете.
– Что это значит?
– Ты просила меня навести о ней справки. Я пытался, но ее адрес оказался буферным, то есть закрытым для информационного запроса, по кодовой сетке ребята определили, что это буфер ФСБ.
– Ничего не понимаю.
– Что тут понимать? Ее файлы закрыты для взлома, коды – из сетки ФСБ, если в них начать копаться, тебя через шесть минут ставят на мухоловку, что значит – высчитывают и ломают твою систему.
– Она работает в Службе безопасности? – я задумалась.
– Или работала, а теперь пользуется некоторыми льготами как ветеран службы. Так что ты с ней поосторожней.
Я откидываюсь на спинку сиденья, стискиваю кулаки и яростно кричу:
– Я никого не убивала!
– Не унывай, – успокаивает меня Сутяга, – у тебя еще вся жизнь впереди!
Следователь Лотаров, изогнув верхнюю губу до ощутимого ее прикосновения к носу, несколько раз прочел заключение по отпечаткам пальцев. На пустой бутылке из-под грузинского вина отпечатки были только девочки Алисы. Отчетливые. Свежие. Если еще учесть, что отпечатки эти были сделаны довольно грязными – в сладостях и фруктовом соке – руками, картинка складывалась странная. Либо девочка Алиса выпила вино, либо, что более правдоподобно, собственноручно вылила на себя содержимое бутылки. Но тогда получается, что ворвавшийся к ней в квартиру бандит Штукарь не обливал бедную девочку вином, и, естественно, это ставит под сомнение и остальное. Не скидывал в кучу одежду корейца, не вываливал в одежде Алису, обмазанную тортом, не падал с балкона?..
Стоп. Расслабив верхнюю губу и звонко пошлепав ею о нижнюю, Лотаров задумался и прислушался. К нему под ноги забежал Допрос и посмотрел снизу тревожными желтыми глазами. Скребущие звуки не прекратились. Погрозив Допросу пальцем, Лотаров осторожно встал и на цыпочках вышел в коридор. Дверь в туалет была открыта. Затаив дыхание, Лотаров смотрел на кошку светло-серой масти с черными кончиками ушей. Андалузка сидела рядом с унитазом в эмалированном поддоне, напрягшись и закрыв глаза. Застывшая поза ее, выставленный торчком хвост – все указывало на особую важность момента. Несколько конвульсивных движений спиной, и… Лотаров успел забрать поддон до того, как андалузка принялась засыпать сделанное ею песком. Он осторожно перенес поддон в ванную. Кошка, не дождавшись обычной после опорожнения кишечника похвалы, пошла за ним и, урча, терлась мордой о шлепанцы.
– Да-да! – нетерпеливо кивнул Лотаров. – Ты умница, умница! Три, четыре, пять, – он сосредоточенно доставал что-то из поддона пинцетом и складывал в салатник. – Ты заслужила лакомство! Восемь, девять… Одну минуточку, одиннадцать, двенадцать…
Часть II
Прачка по вызову. Дорого
Я звоню в дверь прачечной.
Где-то за синими морями и высокими горами гуси-лебеди уносят к страшной Бабе-Яге маленького мальчика – украден чей-то братишка, теперь сестренка пойдет его искать, будет есть горько-кислые яблоки, непропеченный ржаной хлеб…
Я звоню в дверь прачечной. Мне никто не открывает. Я сажусь на ступеньки и через пять минут уже готова замерзнуть до галлюцинаций – самые красивые дворцы изо льда, самые пышные перины из снежинок. Если я окажусь добросовестной затворницей и буду хорошо взбивать перину, Москву укроет снег, если у меня хватит сил, я буду взбивать день и ночь, чтобы снег завалил дома до крыш…
– Алиса!
– Мне тепло, – шепчу я.
– Алиса, вставай. Есть работа.
– Пенелопа, я очень устала и хочу спать. Я три дня и три ночи взбивала перину, видишь? – выставив ладонь, ловлю падающие снежинки. – Это все я сделала!
– Хорошо, хорошо, только вставай, а то примерзнешь. Заходи.
– Я не могу сидеть дома, мне страшно.
– Хорошо, заходи же! Умеешь клизмы ставить?
– Нет, но видела, как это делала тетушка Леонидия. Они с корейцем перед особенно затяжным траханьем ставили друг другу клизмы.
– Бедный ребенок! – бормочет Пенелопа, отключая сигнализацию.
– Я никого не убивала, – эта фраза не дает мне покоя, я повторяю и повторяю ее, как загипнотизированная, уже третий день.
– Не сомневаюсь, – успокаивает меня Пенелопа. – Очень надеюсь, что и в дальнейшем ты будешь решать все свои проблемы чужими руками.
– Чужими?..
– Ну да, – Пенелопа спокойна, пожимает плечами. – У тебя в квартире был кто-то еще? Один из братьев Мазарини?
Я молчу.
– Ты знаешь, кто вывалился с твоего балкона? Иди сюда, – она зовет меня в кабинет. – Садись. Так… Сейчас откроем. Вот, познакомься, Штукин Максим Суренович, уроженец Баку, четыре судимости, один побег. Последние три года вел себя неприметно в том смысле, что не попадался на глаза органам.
На экране монитора лицо моего гостя плохо узнаваемо – голова обрита, взгляд затравленный.
– Значит, он не Геннадий?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
