– Я тоже так думаю, – сказал Дима. – Очень хотел бы ошибаться.
– Вскрываем двери, – сказал Валерианов, – для этого нам нужны понятые. Вот вы, – он посмотрел на Евгению и Петра, – и выполните эту роль.
Два охранника Димы шагнули вперед, один из них доставал из кармана связку отмычек. Через несколько минут дверь распахнулась.
Кроме двери в квартиру, пришлось вскрывать и дверь в ванную, ибо Анастасия закрылась там и не желала выходить. Когда ее таки извлекли, она ничего не могла сказать и лишь сжимала в руке пустой пузырек из-под успокоительного.
– Барбовал, – прочитала Марина. – Сильная штука, им лучше не злоупотреблять.
– Мне очень страшно, – стенала Анастасия, – но я не помню почему.
Она огляделась.
– Мне угрожает смерть, – тихо продолжила Анастасия, – я чувствую. Она крадется за мной по пятам, она у меня за спиной!
Анастасия резко повернулась. За ее спиной стояла Евгения.
– Какой ужас, – сказала налоговый инспектор. – А как выглядит эта смерть?
– То есть как? – вдруг возмутилась Анастасия. – Не знаете, как обычно она выглядит?
– Пока не в курсе, – пожала плечами Евгения. – Но если вы подскажете...
Анастасия посмотрела на Марину, Диму, Валерианова, Иру, Веронику, Петра и потом снова на Евгению.
– Больше всего она похожа на вас, – сообщила Анастасия, указав перстом на Евгению Витальевну.
Та отступила на шаг.
– И чем же? – спросила Евгения.
– Трудно сказать. Всем, – сказала Анастасия.
Дима сложил руки на груди, наблюдая за сценой.
– Надо ехать, – сказал он. – Поговорим, когда соберем всех. Всех, без исключения.
– Лиза нетранспортабельна, – сказал Дима. – Она пьяна. Мне не хотелось бы заставлять ее двигаться.
Все вошли в огромную студию Лизы, где ноги утопали в мягком ковре, а через огромные, во всю стену, окна сиял ночной город.
– Ой, – сказала Евгения, – тут нужна налоговая проверка.
«Интересно, знает ли уже Дима, кто четыре года назад порезал Лизе грудь ножом? – подумала Марина. – Это ведь звенья одной цепи».
– Тут все прозрачно, – сказал Дима, – Лиза родилась в семье художников-графиков, это квартира ее бабушки. Она только сделала здесь ремонт, все изменив и осовременив. Лиза и сама известный художник, ее картины есть во многих галереях. И они очень дороги.
Петр смотрел на недописанную картину, стоящую на подрамнике.
– Здорово нарисовано, – сказал он. – Просто потрясающе. Хотя я, конечно, не специалист.
– Да, – кивнул Дима, – у нее все задатки, чтобы со временем стать звездой мирового масштаба, а не городского, как сейчас.
На пороге студии появилась Лиза. Одной рукой она держалась за косяк. От нее сильно пахло алкоголем.
– Вот все и в сборе, – сказал Дима.
В студии Лизы не было большого стола, за которым могли бы поместиться все, поэтому Ира, Вероника, Анастасия, Евгения, Петр и Лиза сели просто на ковер. Дима и Валерианов остались стоять. Марина забралась в единственное кресло.
– Я хочу рассказать вам все с самого начала, – начал Дима. – Когда была убита Кира, мы, каюсь, поначалу пошли по совершенно ложному пути, потому что у погибшей были отношения с женатым мужчиной, мужем лучшей подруги... то есть, разумеется, бывшей лучшей подруги. В сумке Киры были найдены клочки фотографии этого мужчины, что тоже свидетельствовало: убийство – результат супружеской измены. И только то, что тележка с телом Киры была найдена у нашего с Мариной автомобиля, наводило на мысли, что все не так просто и убийство как-то связано с семинаром, ибо никаких других связей, кроме как через семинар, у Марины с Кирой не было.
Дима сделал паузу.
– Но тут Лиза получила эсэмэску с сообщением: «Ты следующая». И мы поняли, что дело в семинаре. Ире сообщение не приходило, потому что ее телефон был постоянно выключен.
– Разрядился, – пояснила Ира.
Дима кивнул и продолжил:
– Что пришло Ульяне, неизвестно, потому что после ее смерти сумка так и не была найдена. Веронике написали, что ее очередь никогда не наступит, Евгении – что у нее пострадают только ноги, а Анастасии – что она будет самой последней. Уже тогда мне стало понятно, зачем было писать эти сообщения: убийца просто отводил подозрения от себя. То есть его надо было искать среди получателей эсэмэсок. Заметьте, что Петр сообщений не получал. Марина – тоже.
– Не может быть, – сказала Ира, – вы хотите сказать, что убийца – женщина и она среди нас? То есть это либо я, либо Евгения, Вероника, Лиза или Анастасия?
Лиза подошла к бару, открыла его и вытащила бутылочку портвейна.
– Заметьте, – сказала Вероника – что Анастасия говорила, что на смерть больше всего похожа Евгения.
Дима снисходительно улыбнулся.
– Мы с Мариной, – продолжил он, – обнаружили место, где совершались убийства. Поначалу, признаюсь, думали, что это примерочная кабинка одного из бутиков, примыкающих к торговому центру. Но действительность оказалась неожиданной. Пятна свежей крови были обнаружены в интерьерном бутике «Красивая жизнь». Ульяна была убита именно там, между ширмами, одну из которых Марину угораздило купить. Кира была убита в другом торговом центре, но и там есть аналогичный интерьерный бутик – это сеть магазинов. Там криминалисты тоже обнаружили следы крови.
Дима повернулся к Лизе.
– Лиза, – сказал он, – мы обнаружили в прессе упоминание о том, что кто-то порезал вашу грудь. Мы с Мариной разговаривали с вашим врачом и собирались уже искать и опрашивать ваших друзей и знакомых разных периодов, когда поняли правду.
Лиза уронила стакан на пол, портвейн разлился по ковру.
– Все встало на свои места, когда мы узнали имя владельца сети бутиков «Красивая жизнь». Это вы.
Все недоуменно переглянулись.
– Кроме того, вы говорили Марине, что любите покупать все красивое, что у вас из-за этого даже возникают проблемы с финансами. Вы покупаете и покупаете, покупаете и покупаете. Всякую красоту.
Дима обвел руками студию.
– Где это красивое? – спросил он. – Если вы покупаете и покупаете, то куда оно девается?
– Может, в интерьерные бутики? – сказала Евгения. – Полюбовалась и перепродала. Я бы так и делала. Очень практично.
Дима покачал головой.
– Лиза их уничтожает, – сказал он. – Все красивые вещи. Ломает, рвет, разбирает на части, разбивает молотком. И тогда у нее появляется вдохновение.
Все уставились на Лизу в ужасе.
– Только сломав что-то действительно прекрасное, она может нарисовать нечто выдающееся. Чем более значимым, ценным и красивым был уничтоженный объект, тем сильнее и дольше у Лизы подъем вдохновения, тем больше она может нарисовать. Сначала она била камнем маленькие стеклянные фигурки и топила в грязи бусинки, потом начала покупать и сжигать картины других художников, затем изрезала собственную грудь, потому что та была очень красива, а больше ничего красивого под рукой не оказалось. Затем начала убивать красивых женщин.
