спокойнее, то он прав – что с того? Что я могу предложить этому кастрированному светлому прислужнику? Вернуться во Мрак и возглавить остатки клана белых демонов? Обхохотаться, радость-то какая! И никаких доказательств. Я видела портреты княгини белых демонов и ее мужа – даже фамильного сходства на лице Арая уловить не смогла. У него высокие скулы и серые глаза – он больше похож на черных демонов юга, если уж дотошно выискивать схожесть. И если вдруг признаюсь, из какой бездны выбралась, он скорее сделает что: расцелует или сожжет на месте?
Смертельно устав, я решила каким угодно образом свернуть эту тему:
– Да просто один странствующий маг сказал, что у моего жениха должны быть рисунки. Соврал, наверное. Но какая разница? Ты же не кинешься на мне жениться в любом случае.
– Не кинусь.
– Тогда на этом заканчиваем страстные обнимашки. – Я оторвалась от стены и шагнула к двери. – Мое имя переводилось бы у демонов как «жена бога» – дань уважения тому, кто умер до моего рождения. Надеюсь, что ты выполнишь свою часть сделки.
– Нет, – сообщил Арай. – Это не вся правда.
– Да и пошел ты, скотина бездушная, – скривилась я. – Тогда просто сбегу. И твой обожаемый Мейз столкнется с гневом императора.
– Беги, – милостиво разрешили мне и добавили: – Найду.
И ведь точно найдет, если понадоблюсь. Но я будто всю себя до последней капли выжала и теперь хотела только зарыться с головой в одеяло и уснуть. Мой возможный союзник до сих пор оставался моим самым опасным врагом, и мне действительно будет легче справиться без него, чем так рисковать. Тот факт, что я никогда не увижу своего начертанного, меня никогда не беспокоил – я уже с этой мыслью родилась. Но то, что я могу его встретить, но к тому времени его разум будет безвозвратно изуродован какими-то настоятелями – вот это уже опустошало. Хорошо, что и мои родители, и родители Виалара мертвы, иначе эта новость могла их прикончить прямо сегодня. Или не он? Но на всякий случай надо все-таки добраться до его лодыжек. Интересно же поставить – нет, видимо, не точку, а многоточие.
* * *
Арай еще целый час смотрел в стену, он кожей ощущал, что сегодня Ви как будто заново пережила свою потерю. Он не показал ноги не только потому, что его обеты запрещают подобное, но и не хотел ей подкидывать пищи для размышлений. Его старый шрам она точно приняла бы за выжженный знак – ей слишком сильно хотелось в это поверить. Но он хорошо помнил, как получил его – даже рваный край от того крюка старого настоятеля можно было рассмотреть. Никаких орнаментов на его теле никогда не было, а появись они – его бы точно уже убили, посчитав это очередным проявлением дурной крови. Заодно Ви обмолвилась, что тот парень должен быть старшее ее на десять лет, но Арай старше на неполных девять. Разница невелика, но принципиальна. Заметь девушка этот шрам, точно уверовала бы окончательно в выдуманную нелепость, и небольшая несостыковка в возрасте в расчет не пойдет.
И все же… И все же сама Ви точно верит в то, что ее родители совершили какой-то ритуал, которого при Свете не существует – все кровавые заклинания демоны унесли с собой во Мрак, да и вряд ли у них вообще нечто подобное водилось. Зато название какое зычное – «кровавая помолвка», любой безграмотный купился бы. Простых людей действительно провел какой-то ушлый маг в поисках заработков. Наплел с три короба, напустил каких-нибудь магических волн для эффекта и ушел восвояси, а они потом удивлялись, почему у детей на коже нет упомянутых браслетов. Все бы ничего, если бы Ви снова не соврала – вначале она сказала, что ее родители не знали значения ее имени, а потом выдала, что ее назвали в поддержку того самого ритуала. Скрывает что-то. Или всерьез боится, что ее семью – а значит, и ее саму – обвинят в приверженности к темной магии. И ведь не зря боится: Ви собственными глазами видела, как иные фанатики служат Свету. Если эта гипотеза верна, тогда она на самом деле просто не хочет привлекать к тому старому событию лишнего внимания императора. Это оказалось даже важнее, чем хорошо устроиться.
Сейчас Арай чувствовал неприятное дребезжание в груди, которое счел бы раздражением, если бы умел его испытывать. Он не любил чего-то не понимать, поэтому притягивал все возможные объяснения, дабы для самого себя хоть эту тему закрыть. И уже бы получилось, если бы не ее странный вопрос про чистокровного демона. Настоятелям эта мысль точно пришла бы в голову, если бы это было хоть каким-то образом возможно, но уже несколько поколений барьер абсолютно непроницаем для любого живого существа. Почему Ви об этом спросила? Тот заклинатель-мошенник заодно соврал, что ее женишок – чистокровный демон? Почти забавно. Или Ви попыталась так объяснить себе способности Арая – якобы рожден с темной силой, но ту годами разрывали на части, чтобы сделать светлой? Не разорвали, но сделали многогранней. Интересно звучит, не поспоришь. Повезло, что это невозможно. Трудно служить Свету, будучи полукровкой. Будучи демоном – невозможно. И хуже всего было бы признать, что все его страдания были напрасны, легче было бы одним ударом в сердце убить себя, чем признать себя тем, против кого его так мучительно выращивали.
Герцог Мейз еще не спал. Арай вошел в кабинет и взял подаренные императором часы со стола. Господин обрадовался:
– Все же решил помочь? Благодарю! Что она тебе рассказала?
Последний вопрос останется без ответа, но что-то объяснить придется:
– Сейчас я даже не уверен, что его величество делал Ви какие-то предложения. Но нельзя ему позволить копаться в ее тайнах до того, как я в них разберусь. Я поспешил, обозначив точные сроки поступления на службу, поэтому часть дела перекладываю на вас. Я выберу человека, отправьте его в графство Соллар – пусть узнает все о погибшей семье Ви. С ее родней может быть что-то нечисто.
– Все настолько ужасно? – запаниковал Мейз. – Ведь мы ни разу не задались этим вопросом, поверили ей на слово!
– Раньше не было повода сомневаться.
Герцог с жаром пообещал:
– Конечно, Арай! За всем прослежу и сообщу тебе результаты. Спасибо, что все еще служишь моему дому и переживаешь за нас!
Арай пошел из кабинета, больше ничего не говоря. На самом деле он не беспокоился, что Ви причинит Мейзам зло – уже бы причинила, будь на то ее воля. Но некоторые темы надо закрывать до конца, чтобы унять дребезжание в груди.
Глава 18. Первый шаг
Арай отбыл на следующей неделе. При нем я в самом деле побоялась бы бежать, а после стало невозможно – моя очередная ошибка. Он предварительно назначил генерала, пересмотрел должности командиров, оставил огромный список правил и советов по организации охраны, а в последний вечер с безразличным видом отсидел прощальный ужин, на котором леди Лиена пустила слезу, а леди Нарра три раза повторила:
– Если его величество решит отпустить тебя, то наш дом всегда открыт! На службу или по дружбе – возвращайся.
Сэрс даже кивнуть не подумал. Но и так всем было ясно, что император его не отпустит – уж точно не живым. Семья к нему прикипела душой, и им должно было неприятно видеть, что сам он не выражает ни печали, ни тревоги. Или они привыкли? Почему же я никак привыкнуть не могу? По-моему, симпатичный костяной божок мог бы снизойти до того, чтобы пожать Мирану руку или позволить Айле повисеть на его шее грустной тряпкой.
Я не хотела его отъезда, но притом мучительно его ждала. Времени ушло много, скоро за мной приедет конвой, а я все еще не решила, могу ли подставить его светлость своим побегом. Но иного выхода не видела – в самом крайнем случае его ведь не казнят за такую мелкую провинность? Поэтому вознамерилась покинуть Мейз сразу же, как Араю уже некогда будет меня ловить. Даже записку для домочадцев сочинила с искренними извинениями.
Но в последнюю ночь Арай неожиданно нагрянул прямо ко мне. Я проснулась сразу и в полутьме узнала знакомый силуэт, что порядком рассмешило:
– Дожила! Гляньте на этого лучшего выпускника ордена Сэрс – явился в неурочный час к юной деве в спальню! Не тушуйся, друг сердечный. – Я похлопала по подушке. – Ложись рядом, я никому не расскажу, что спали рядом на прощанье. Будешь послушным – разрешу погладить меня по спинке.
Арай не отреагировал – он продолжал молча перемещаться вдоль стен. Заинтригованная, я зажгла свет и увидела, что заклинатель через каждый шаг рисует в воздухе невидимые знаки.
– Ты что творишь? – запоздало испугалась.
Лучше бы ничего не отвечал, чем такое:
– Снаружи
