пола.
Маркус решил, что ему будет безопаснее притвориться спящим, а потому прикрыл глаза и за дальнейшими событиями наблюдал уже сквозь прищуренные веки. Первым делом существо приблизилось к нему, в ноздри ударил запах мокрой псины, звериного пота и свежих физиологических нужд… не такие уж и страшные, если к ним привыкнуть. Существо присело возле лежащего Маркуса, а потом протянуло вперёд руку, широкая ладонь зависла над его лицом, Маркус осознал, что зверю хватит едва заметного усилия, чтобы свернуть ему шею, но вместо это существо бережно положило шершавый палец на щеку Маркуса и некоторое время подержало его там.
«Оно измеряет мою температуру!» – С удивлением обнаружил Маркус, хотя его мысль была не более чем предположением.
Убрав палец от щеки существо склонило над человеком крупную, бугристую голову и стало шумно втягивать носом воздух. Прямо над собой Маркус видел две ноздри, но заставлял себя оставаться спокойным и неподвижным, ему было чертовски интересно узнать, что будет происходить дальше.
Начав с его головы, зверь постепенно стал спускаться ниже, обнюхивая тело. Дойдя до правой руки, существо резко выдохнуло, а потом склонилось ещё ниже, Маркус чувствовал, как завитки влажной шерсти щекочут его кожу. Оно издало низкий звук, какое-то гортанное рычание, оно смогло определить источник боли человека. Затем подобным образом были обследованы оставшиеся конечности, но приглушенный рык не повторился, что Маркус посчитал весьма добрым знаком. Выходило, что длительное пребывание на заснеженном перевале далось ему малой ценой, хотя он всё ещё не был готов заплатить её.
Закончив обследование, существо выгнуло спину, точь-в-точь как человек, потягивающийся перед сном, его длинные пальцы царапнули стенки пещеры, а затем оно стало укладываться на землю возле Маркуса. Зверь расположился спиной к нему, образовав мягкую преграду и тепловой барьер, за которым можно было расположиться с большим комфортом. Существо легло с левой стороны от Маркуса, видимо для того, чтобы не повредить больную руку, и приблизилось к нему настолько, что их тела касались друг друга. Маркус наблюдал возвышающийся над ним и мерно поднимающийся мохнатый бок, он чувствовал исходящее тепло и ощущал удары сердца. Под эту умиротворяющую мелодию он снова стал соскальзывать в сновидения.
***
Но сон не желал приходить к нему надолго. Ночь проходила урывками, стоило ему только забыться, как в руке просыпалась жгучая боль, вырывающая его из дрёмы и заставляющая слезящимися глазами вглядываться в темнеющую трещину. Его пальцы словно протыкали раскалённые иголки, а потом выворачивали кожу наизнанку. Боль стреляла и пронзала ладонь, а он ничего не мог с этим поделать.
Маркус мечтал о таблетке анальгетика, думал о сертифицированной медицинской помощи и том, что не сможет выносить мучений. Агония не отпускала его пальцы, и он не мог от неё спрятаться, у него всегда был достаточно низкий болевой порог, и он не умел игнорировать расползающуюся по руке боль. Да и кто сумел бы проигнорировать такое? Страстно желая чесать правую кисть, он вынужден был отказывать себе в этом мимолётном удовольствии, зная, что после него страдания лишь усилятся. Левой ладонью он обхватил запястье правой, надеясь таким образом запереть боль в одном месте, не дать ей распространиться дальше…
Маркус не мог сдерживаться, он принялся ёрзать и ворочаться на спине, он шевелил ногами, упирался толстой подошвой в камень и выгибал тело дугой. Он молотил по полу ботинками, пытаясь причинить себе новую боль, чтобы хоть немного ослабить давление старой, но ничто не могло превысить зуд в повреждённых пальцах правой руки.
Листья шуршали под ним, когда он перекатывался с места на место, губы больше не могли сдерживать стона, а беспорядочно бьющие по воздуху ноги несколько раз врезались в туловище спящего гиганта, что в конечном итоге привело к его пробуждению.
Боковым зрением Маркус видел, как шерстистое тело пришло в движение, его обладатель поднялся на выпрямленных руках, и в слабом свете блеснули глубоко посаженные глаза.
Существо подобралось к нему и загородило тот редкий свет, что проникал через трещину. Теперь Маркус видел лишь очертания головы и впервые встретился взглядом с существом, в его глазах он прочитал спокойствие, лишённое и грамма нервозности. Как же он завидовал зверю, что тот не испытывает в данный момент боли.
Существо вновь начало обнюхивать воздух возле правой руки Маркуса, оно зарычало и ещё раз подняло круглые, невероятно большие глаза к лицу Маркуса. Оно словно спрашивало у него что-то, чего он понять не мог. Затем большая ладонь обхватила правую кисть Маркуса и подняла её на уровень морды. Маркус чувствовал, как длинные пальцы плотнее прежнего стискивают его руку и поднимают её ещё выше. Он ощутил горячее дыхание на тыльной стороне ладони, и сообразил, что собирается сделать зверь.
– Нет! Нет! Не делай этого!
Он напрягся, но что уставший Маркус мог противопоставить жителю перевала? Он принялся колотить его левой рукой, он бил его по плечу, дёргал шерсть. Но ко всем этим попыткам зверь относился с полным безразличием.
В темноте раскрылся рот, тёплый язык пробежался по кисти Маркуса, а два его пальца оказались плотно прижатыми к зубам существа. Зверь удерживал его руку и готовился свести челюсти вместе.
– Скотина! Тупая скотина! Не смей!
Зубы встретились и отделили от Маркуса отмирающие части. Откусить палец не так-то сложно, для этого достаточно давить зубами не на кость, а на сустав, где ткани мягче. Существо так и поступило, отделив пальцы точно по пястным косточкам – по границе, обозначавшей живое и мёртвое.
Но Маркуса не интересовали подобные тонкости, он зашёлся таким диким криком, какие никогда прежде не исходили из его горла. Он завизжал и задёргался в истерике, переживая боль утраты, чувствуя, как пульсирующая кровь выплёскивается на его ладонь. Боль была сильна, первоначально она превысила ту, что причиняли ему пальцы, и некоторое время не желала покидать многострадальную руку. Маркус прижимал к груди кровоточащую кисть, не видя в темноте отсутствующих пальцев.
Существо сплюнуло и вновь нависло над ним.
– Сгинь! Сгинь, скотина! Не приближайся ко мне!
Он попытался заслониться искалеченной рукой, но выглядело это до того смехотворно, но не оставляло ему ни единого шанса в случае нападения, но зверь не собирался его атаковать, да и сам Маркус был не в состоянии обороняться. Взмокшая одежда облепляла его тело, несколько сухих листьев прилипло к потной шее, ему хотелось сжаться в комок и никогда больше не двигаться. В таком состоянии он мог только наблюдать за дальнейшими действиями существа.
Оно подняло его правую ладонь и уложило на землю вдоль туловища, потом склонило голову и вытянуло
