руки, скоро будем обедать. Мне всего штук сто пятьдесят осталось долепить… Максим свои семьдесят «кривых» с горем пополам уже отработал…
Хитра!
– Мы поможем! Да, Ден? Умеешь лепить пельмени?
Смотрю на гитариста-программиста, пытаясь уловить его настроение. Первый шок прошёл. Уголки губ неуверенно, но ползут вверх:
– Здравствуйте! Конечно, у меня это в крови. Я буду стараться, но не могу обещать, что получатся не манты.
116
Макс с Бек-Назаровым обречены были друг другу понравиться. Тридцатилетний длинный, тощий, голубоглазый блондин-айтишник, разработчик программного обеспечения каких‑то там «заводов-пароходов», и умный программист-гитарист, закатав рукава, батрачат кухарками за засыпанным мукой столом. Я закладываю вилкой комочки мяса в кругляшки теста, Ба раскатывает, эти лепят, Ленка кормит дитё творожком – семейная идиллия, блин.
Звонит домашний. Бабушка вытирает о себя руки, спохватывается, что на плече висит полотенце, дублирует движение о него, берёт телефон:
– Алло! Да, здравствуй, сыночек! Приехала… Аля! Это папа! Спрашивает, почему не позвонила, как зашла в квартиру?
– Забыла, меня припахали… – кричу так, чтоб на том конце провода точно было слышно.
Ба вернула трубку к уху:
– Пельменей захотелось… Заморожу вам тоже, конечно! Мы всё не съедим. Вас когда ждать? В субботу? Аля, ты до субботы останешься или в пятницу поедешь? Говорила, что тебе там куда‑то надо…
Ей бы в разведке служить, ей богу!
– Надо, я днём вернуться в город собиралась…
Замираю. И как бабушка теперь «интегрирует» во всё это Дена?!
– Пусть побудет, отдохнёт… На автобусе… Ну попросит мальчика своего… Ничего, полчаса не страшно… Туда-обратно час. А мы его покормим. Пока, сыночек! – и положила трубку.
Говорю максимально ровным тоном:
– Спасибо, бабуль! Отец же ещё собакина проведать захочет… СТОП! А где собака?
Все обернулись на меня в недоумении. Ленка посмотрела как на сумасшедшую:
– У Максима в соседнем подъезде. Ты только заметила?!
– А чего он там один делает, на выселках? – надуваю губы. Жалко пса.
– Он там гавкает, чтобы Аня тут днём поспала. Пообедаем, и идите забирайте, заодно погуляете. Продолжишь экскурсию по местам боевой славы! К пятой школе сходите, трёхэтажку Денису покажешь. И потом обратно доставите, – с ухмылкой закончила напутствие тётя.
– Собакин там один ночевать будет? Вы люди, вообще?! – обращаюсь к Лене с Максимом.
– Почему один? Ты с ним разве побыть не собираешься? – хитро улыбается каланча Макс.
Мычу многозначительное: «Угу». Толкаю Дениса ногой под столом, тихим шёпотом, одними губами произношу: «ПО-ДЕЛЬ-НИ-КИ, что я тебе говорила…»
117
Вот кто просил тебя, Аля, наедаться, как Свинка Пеппа, Мама Свинка, Папа Свин и Джордж, вместе взятые?! И как Анька эту фигню смотрит? Вникает! Впилилась в телек, ржёт сидит. Ден уткнулся в «Блэкберри», строчит письма мелким почерком. Отпуск у него, как же! Макс находится примерно в том же состоянии, только у этого коммуникатор, как у Тёмыча. Твою ж налево! Артём днём эсэмэсил, звонил, что‑то хотел. Хрен с ним. Потом отвечу. Подождёт, не развалится. Не до него сейчас.
Иду на кухню, вижу Ба у раковины, намывающую тарелки. Ленка у шкафчиков с тряпкой в руках, натирает уже побывавшие в мойке чашки, графин, стаканы, рюмки из-под дедовской настойки. Распечатали за обедом одну из последних бутылок. Семь лет прошло, как дедушки не стало, а бабушка всё ещё носит его одежду, каждый день утром подводит глаза и красит губы. Надо, кстати, выщипать ей брови, а то потом забуду. Она говорит, что у меня рука лёгкая. Но экзекуцию придётся отложить до «после выяснения обстоятельств».
– Ну, товарищи командиры, разрешите получить замечания?
– Края тонкие, фарша по ГОСТу, а место сцепки ушек плотновато – надо крепче сжимать… – издевается Ба.
– Ага! Так точно, будем отрабатывать навыки. Тренироваться на котиках! Не финти! Знаешь, о чём, о КОМ спрашиваю!
От меня не уйдёшь! Не на ту напали!
– О красавце твоём? – ухмыляется мать всея семьи.
– Нет, о принце Датском!
Доведёт до цугундера!
– Этот тоже чисто благородный принц: выправка, манеры, аккуратист… Только вот я тут при чём? Тебе самой он явно нравится, раз сюда привезла. Илюша год назад был пробным шаром, да? Здесь серьёзно всё? – не в бровь, а в глаз бабуля метит.
– Опытным взглядом на него посмотрела? Что скажешь‑то?
Не отстану!
– Чего говорить? Жизнь покажет. Непростой мальчик, со своими заморочками. На папу твоего похож – больно ответственный: лучше сам сделает, чем кому‑то позволит промахнуться. С одной стороны, приятно, а с другой – второй истерик и опекун сверх меры. Только за тебя не переживаю, ты у меня девочка крепкая. Если мать с отцом не сломали, то какой‑то парень точно не сдюжит.
Бабушка замолчала. Стою офигеваю. Вот так за три с половиной часа знакомства срисовать – высший пилотаж!
– Можно вклинюсь? – подала голос Ленка.
– Тебе пока можно всё! Я слишком соскучилась! – подхожу, обнимаю опять. Надышаться ею не могу.
– Алька, он на тебя так плотоядно смотрит, как будто сейчас накинется и съест. Пытается контролировать себя, но взгляды бросает хищные. Алька, это любовь…
И Елена Батьковна отразила ситуацию, вещает дальше:
– Сама‑то как? Этот, который «летнее недоразумение», ещё маячит на горизонте? Башку тебе не дурит больше?
– Лен, откуда? Откуда ты всё знаешь? Ба накапала? – Сказать, что у меня шок, – ничего не сказать.
– Никто тебя не сдавал. Никогда. Просто ты своему Беку скорее отвечаешь. Погружения нет. Но, может, я ошибаюсь? – задумчиво протянула тётка.
– Ошибаешься. Да, АраГор имеет место… – шепчу. Не надо Денису даже имя мудака слышать… – Но чисто в формате непринуждённого общения… а с «киборгом»… с ним всё иначе. Ты ж сама с Максом не сразу…
– Не сразу. Но тут другое дело… У нас Аня… И ты прекрасно знаешь, куда мой мудак свалил. Туда ему и дорога. Время и расстояние сделали своё дело. В этом смысле мне было гораздо легче, проще, что ли, – папина сестра вздохнула, продолжила: – Гони в шею придурка. Дистанция и полный игнор. Иначе не отмотаешься, как муха в варенье, залипнешь…
– Веришь, догоняю! Реально! Легче сказать, чем сделать…
И правда легче. Опять мудрости набралась. Вот только не нажила…
Артём
47
Унылая слякоть февраля и затянувшаяся зима в её депрессивном лице постепенно вымораживались холодными ночами, топилась слабо, но уверенно пригревающим дневным солнцем.
Походы Артёма в спортзал постепенно переросли в привычку. Парень сам удивлялся, как после пропусков начинало ломать всё тело, не хватало нагрузки, выплеска.
АраГор пропадал в ТЦ «Сатурн», действительно
