было тяжело. Магия в его случае была напрямую связана с его телом, каждое сотворённое заклинание забирало не только ману, но и толику физической выносливости.
Это позволяло куда тоньше контролировать магию, но и накладывало очевидные ограничения. И каждый шаг моей более чем двухтонной туши, двигавшейся на скорости немецкого автобана, который Сколю было необходимо поддержать, был для него в буквальном смысле очень тяжёлым.
К тому же ему было необходимо постоянно поддерживать концентрацию. Следить за моими шагами, которые по неровной лесной почве я просто не мог делать совершенно одинаковыми и ритмичными.
А так как таких шагов я делал не один и не два, а сотни и тысячи, не удивительно, что довольно быстро у парня на лбу выступил пот и покраснело лицо.
Такого мы не могли запланировать. Расчёт был на то, что мы будем продвигаться по Непроходимой Чащи от монстра к монстру. Сражения не должны были быть сложными, но это в любом случае была бы какая-никакая передышка для Сколя, который в них напрямую бы не участвовал.
Но махинации Эргло, ставшие для меня удачей, для него неожиданно обернулись сложнейшей марафонской пробежкой.
Тем не менее, я не собирался замедляться только из-за него. Сколю было тяжко, но явно не настолько, чтобы он прям падал без сил. К тому же он сам хотел быть полезен — вот пусть старается.
За четыре часа, прошедших с момента как мы покинули лагерь, мы встретили всего пять монстров с силой выше уровня четвёртой ступени. Для Непроходимой Чащи это было очень мало.
Только в следующие полтора часа мы начали натыкаться на всё большее и большее количество тварей. Похоже, Фирсторн не думал, что кто-то из экспедиции сможет сразу забраться так далеко и так быстро и не увёл монстров из этой зоны.
Тем не менее, благодаря почти беспрепятственному преодолению первых семи с лишним сотен километров, мы смогли ещё до полудня добраться до места, показанного мне на карте Иштией. Того самого, где на них с Эргло напала Кантарика.
Понятное дело, что искать того же зверя на том же месте было глупо. Но у меня просто не было других подсказок. Так далеко в Непроходимую Чащу разведчики других фракций не забирались, а тем, кто принадлежал Лунному Волку, я не мог доверять.
Даже если найдётся такой, что согласится выложить информацию за некое вознаграждение, я никогда не смогу быть уверен, что он не двойной агент и не расскажет потом о моих вопросах Эргло.
Оставалось рассчитывать только на воспоминания оскорблённой и униженной женщины. Очень точные воспоминания, надо сказать, потому как всего через двадцать минут блужданий мы вроде как наткнулись на ту самую полянку. Я узнал её по упомянутому Иштией раскидистому дереву с раздвоенной верхушкой.
Отсюда начинались поиски. Разделившись на три группы, примерно равные по силе, мы двинулись от поляны в стороны по широким спиралям, прочёсывая лес.
Благо, Непроходимая Чаща только называлась таковой. Огромные деревья, блокировавшие свет для всего, что росло под ними, давно остались почти единственной фауной в Чаще. Если где-то она и была реально непроходимой, то точно не здесь.
По договорённости, если одна из групп наткнётся на Кантарику или другого монстра, справиться с которым своими силами будет затруднительно, она пошлёт сигнальную ракету.
Плоды прогресса, принесённые попаданцами, были и в форпосте, хотя, как и в Тхалсе, особо тут не приживались. Но я, зная о пользе всего этого, не стеснялся применять разные «высокотехнологичные» штуки. Так что у трети одарённых отряда на поясах висели одноразовые ракетницы, которые при нажатии на спусковой крючок должны были запустить в небо дымовые сигналы.
Когда мы тестировали эти ракетницы, хлопок выстрела оказывался слышен с пары километров, а подлетевшая более чем на сотню метров яркая и сочная вспышка была видна даже за несколько десятков километров. Оставалось надеяться, что мы сможем разглядеть её и сквозь древесные кроны.
К сожалению, в первый день ракетницы нам так и не понадобились. Прошлявшись кругами несколько часов и обследовав территорию площадью в несколько сотен квадратных километров, мы не наткнулись ни на одну тварь сильнее начальной шестой ступени.
И когда время начало близиться к пяти часам вечера, пришлось собраться на той самой поляне и двинуться в обратный путь. В лагере мы были к десяти, поужинали, я выслушал доклады других подконтрольных мне охотничьих групп, немного послушал издёвки Эргло, а потом отправился спать. На то, что мы что-то найдём в первый же день, я особо не рассчитывал всё равно.
На следующий день мы собрались и выдвинулись в путь ещё когда весь лагерь спал. К той самой поляне добрались к девяти утра и, быстренько обследовав уже проверенные участки, продолжали поиски Кантарики восемь часов кряду и обратно вернулись ни с чем незадолго до полуночи.
Я не расстраивался и не злился. Прекрасно понимал, что охота даже в обычном лесу на обычного зверя может занимать долгие дни.
Однако тот факт, что следующим утром я проснулся в сорок восьмом дне из пятидесяти отведённых мне Пятью Великими, и не успокаивал меня тоже.
Правда, было довольно очевидно, что я в любом случае проживу куда дольше пятидесяти дней. Как минимум потому, что на территорию Фирсторна Йольд и остальные ни за что бы не полезли. Так что пока я оставался вместе с карательной экспедицией в Непроходимой Чаще, от Пятёрки Великих был защищён.
Вот только я не мог, да и не хотел, сидеть в этом лесу всю оставшуюся жизнь. А те пятеро, что-то мне подсказывало, даже если я убью Кантарику на пятьдесят первый день, всё равно придут по мою душу, когда я выйду из Чащи.
Они изначально хотели убить меня и пощадили только потому, что испугались последствий и гнева Палема. О том, что Палему до меня не было ровным счётом никакого дела, а также о том, что я сам мечтал прикончить ублюдка, я им, разумеется, ничего не говорил.
Пятьдесят дней на убийство Кантарики были не столько реальным заказом, сколько поводом, когда я не выполню их требование, на «легальной» основе сказать: «Сам виноват».
Понятно, что смерть медведицы в теории могла их настолько умаслить, что они бы забыли о моём убийстве напрочь. Но вероятность этого мне виделась где-то в районе тридцати-сорока процентов. Слишком мало, чтобы я мог со спокойной душой искать Кантарику все две недели, что длилась экспедиция.
Мы снова выдвинулись затемно. А благодаря тому, что лагерь сам по себе продвигался вглубь Чащи, добрались до поляны на этот раз к восьми утра. И вновь началось прочёсывание местности.
Час, другой, третий, пятый… солнце, преодолев свою высшую точку, стало двигаться обратно к горизонту, к четырём часам дня начало постепенно темнеть. Я уже думал, что и сегодня мы не сможем ничего и никого отыскать.
Но затем откуда-то со стороны донеслось очень тихое эхо хлопка, а один из моих бойцов, взмыв над деревьями, подтвердил, что видит вдалеке вспышку ракеты.
На полной скорости мы рванулись на сигнал и меньше чем через четверть часа выскочили на активно улепётывавшую другую группу. Вслед за ними, тяжело бухая огромными лапами, ломилась покрытая мелкими веточками медведица размером с самосвал.
Нашёл. Не замедляя ход, я достал из кармашка на поясе белую пилюлю и закинул в рот.
Бога я уже убил. Теперь пришла пора убить ДЛЯ богов.
Глава 47
Кантарика была довольно большой, больше слона. Но для меня нынешнего, для которого слон уже не показался бы великаном, она не выглядела как-то особо внушительно.
К тому же, сосредоточенная на погоне за ребятами из моего отряда, она не успела вовремя среагировать на моё появление. Так что наша встреча с питомицей Фирсторна оказалась для последней довольно жёсткой.
Кивнув Сколю, я рванулся вперёд. Метров за семь до цели земля под моей ногой вздыбилась, отправляя меня вперёд. И после того как я сам оттолкнулся изо всех сил от созданного трамплина, моя итоговая скорость, думаю, превысила возможности болида формулы-1.
Медведица весила тонн двадцать. Гигантская туша высотой около пяти метров в холке. Вот только я весил почти две с половиной тонны.
Да, разница, считай, в целый порядок. Но когда эта разница, сгруппировавшись и походя на огромное пушечное ядро, врезается в бок на скорости около четырёхсот километров в час, становится уже не до математики.
Кантарику смело с места и впечатало боком в ближайшее дерево. Я от столкновения на такой скорости ощутил дичайшие перегрузки и то, как перемешиваются
