было невозможно. Конго потратил много времени на его изучение и практику, поэтому он продемонстрировал мне этот прием в деталях, разделив моё обучение на шесть этапов. Но для начала, я должен был научиться откалывать крупицы философского камня от своего тела и дробить их до состояния, близкого к песку. Первые два этапа требовали самостоятельного преодоления и поиска своего собственного подхода, так как методика Конго не работала с моим минералом. Несмотря на все усилия, я не мог отделить даже маленький кусочек философского камня своими пальцами. Казалось, минерал был совершенно неприступным в этом плане.
С этим сложным вопросом я покинул Конго, возбужденный идеей использовать философский камень как оружие напрямую. Все мои предыдущие эксперименты с этим загадочным минералом не давали результатов, поэтому откровение монаха стало первым шагом в этом направлении. Если я не могу освоить волшебные способности камня, то я буду использовать то, что уже знаю — мою регенерацию и физическую силу. Если мне удастся сравняться с Конго по силе и способностям, то положение «охотника» и «жертвы» в этом мире может резко измениться.
Заряженный мотивацией после вдохновляющей беседы с Конго, я направился прямиком в медпункт, чтобы поэкспериментировать с осколками философского камня. Я хотел попробовать раскрошить их по методике монаха одной рукой, а также обсудить это событие со своей сестрой из ящика. К нему-то я и отправился первым делом, как только оказался в медпункте. Смахнув тонкий слой снега, я открыл крышку «гроба» и увидел Падпараджу. Вид самоцвета был спокойным и безмятежным, словно она находилась в глубоком сне.
Я легонько щёлкнул ее по носу, вызывая у неё слабую улыбку.
— Я уже думала, что ты не придешь сегодня… — пробормотала Падпараджа сонным голосом, не открывая глаз.
— Задержался у Конго, — ответил я, нежно поглаживая самоцвет по голове.
Это была моя маленькая «месть» самоцветам за то время, когда они натирали мою лысую голову.
— Вот как… — произнесла она, улыбаясь от удовольствия.
— Он объяснял мне, как именно он справляется с лунарянами, и выразил надежду, что я смогу повторить его приём, — честно ответил я.
— Я видела пару раз, как учитель расправляется с ними. Это крайне эффективная техника, но никто так и не сумел повторить её. А из-за нескольких инцидентов, связанных с этим приёмом, учитель вскоре запретил кому-либо пытаться повторить эту технику и рассказывать о ней молодым камушкам.
— А что произошло, из-за чего был введен такой запрет?
— Ничего особенного, но это могло привести к проблемам. Некоторые самоцветы тайком пытались повторить приём учителя, ломая себе пальцы и руки. Тогда это вовремя заметили, что, возможно, спасло им жизнь. Учитель сильно ругался на них, ха-ха…
— Скорее всего, я смогу повторить этот приём, но для этого нужно много тренироваться.
— Учитывая твою необычную способность к регенерации, этот приём будто создан для тебя.
И для убедительности своих слов она приподняла свою правую руку, в которой крепко держала мою отколотую левую кисть. Глядя на этот обломок, я до сих пор поражался тому, как обычное случайное событие может превратиться в нечто грандиозное.
Когда инструменты для сбора философского камня закончились, я решил рискнуть и использовать свой меч. Мне хотелось, прежде всего, проверить прочность своего тела, и так я и поступил. Мощный удар по руке отколол кисть, но меч не выдержал такого жестокого испытания и сломался. Добытые осколки были аккуратно уложены в баночки, а кисть была отложена на некоторое время из-за своей величины. Свой опыт я сумел скрыть, ведь пострадавшая рука полностью восстановилась всего за пару дней. И когда я вернулся в медпункт, чтобы измельчить обломок, мой взгляд упал на ящик, где покоилась Падпараджа. Возникла мысль дать этой кристальной деве философский камень и посмотреть, что произойдет. Ведь наша цель с Рутил заключалась в передаче этой спящей красавице магистерия.
Я вложил свою «руку» в её руку и ушел по своим делам, не ожидая немедленного результата. Однако, когда я вернулся на следующую ночь, услышал незнакомый голос, доносящийся из ящика. Это порядком напугало меня, но я быстро понял, что происходит.
Именно в тот момент я познакомился с Падпараджей, напарницей Рутил.
Кристальная дева оказалась приятным собеседником, что меня удивило и обрадовало. В её спокойном общении и взгляде была заметна определенная мудрость, которой не могли похвастаться другие самоцветы, за редким исключением. Пад благодаря контакту с философским камнем смогла пробудиться, несмотря на зиму, и вести осознанные разговоры. Однако это была предельная возможность для магистерия. У самоцвета практически не было сил для телодвижений, поэтому она оставалась прикованной к своему ящику.
Я мог бы попробовать отделить от себя крупные обломки, но в одной из наших первых бесед мы пришли к выводу, что окончательное исцеление должна осуществить именно Рутил. Это была цель нашего единственного медика, к которой она шла очень долго, и было бы несправедливо обесценивать все её усилия, пока самоцвет ещё спит. Поэтому я и Падпараджа решили оставить всё как есть и не раскрывать никому о тайне её пробуждения, пока Рутил не проснется. Падпарадже было комфортно в своём текущем положении. Она хоть и продолжала лежать в своём ящике, но была в сознании и могла просто побыть наедине со своими мыслями или поболтать со мной, своим новым братом, про которого она совсем ничего не знала. На этом фоне у нас сложился неявный обмен услугами. Я хранил тайну о её пробуждении, а она разряжала моё одиночество и оценивает книги с игрушками, которые я подготовил для самоцветов.
Примерно в таком ритме прошла моя жизнь до середины марта, пока не начал таять снег…
Глава 18
Весна (II/II)
* * *
К словам Аниты по поводу весенних потопов, происходивших в школе раньше, я относился несколько скептически. Ну подумаешь, снег растаял. Чего тут такого? В конце концов, мы регулярно избавлялись от него как внутри, так и вокруг школы, поэтому я не принимал всерьез возможные последствия изменений в температуре и направлении ветра. Поэтому, когда я спустился на первый этаж одним мартовским днем и увидел, что пол превратился в озеро, это вызвало у меня неподдельное удивление.
Антарктицит я обнаружил возле двери, ведущей в зал для длительного отдыха самоцветов. В отличие от меня, она была готова к такому развитию событий. Самоцвет заранее укрепила дверь мешками с песком и активно использовала широкую лопату, чтобы убрать воду подальше от комнаты, несмотря на та, что
