ментальной палочкой, но неожиданно он вышел на связь.
«Однозначно, пока мы вместе мне этим заниматься совершенно некогда, — ответил он, но так, словно подразумевался подтекст. — Потому что у некоторых богов такие каникулы, что спортивные лагеря отдыха курят в сторонке. Но, в целом, мне было бы интересно».
«Интересно постоять у станка? — поинтересовался я, беря его тон разговора. — Почувствовать себя настоящим работягой. Получить, наконец, первую зарплату. А?»
«Зря ты так, — ответил он, решив не развивать эту тему. Впрочем, и я понял, что сказанул лишнего. — Можно много чего придумать, имея небольшой, но очень удобно расположенный заводик. Ты посмотри, тут столица рядом, деловая активность невероятная. Другой вопрос: что выпускать? Фонтанчики изжили себя ещё при жизни деда. А вот автономные теплицы по проекту тётки — очень даже перспективная тема».
«Слова не княжича, но графа, — не удержался я от подковырки. — Но на самом деле ты прав. Я надеюсь, что скоро вернусь к себе, а тебе надо будет полноценно жить. Конечно, ты обеспечен до конца своих дней, но бизнес — это вообще-то хорошо. Так что, выкупаем?»
«Конечно, придётся переоборудовать конвейер, — словно сам с собой размышлял Игорь. — И линии заново настроить. Но я думаю, что это не такая уж большая проблема. Да, будем выкупать. Но заниматься я всем этим буду уже после того, как закончатся твои сумасшедшие каникулы».
«Ты, главное, потом не забывай обращаться, — ответил я, испытывая странную грусть от упоминания, что скоро мои приключения закончатся. — Я своих новых друзей не брошу. Так что, если нужна будет помощь с заводом, особняком или вообще…»
Я не договорил, потому что банально не знал, как закончить свою мысль. Впервые в жизни впереди у меня был туман, зато всё прояснилось в прошлом.
«Возможно, мне очень понадобиться твоя помощь, — задумчиво ответил Туманов. — Но, если я прав, то времени ни на завод, ни на что другое у меня не хватит».
«Это ты о чём? — спросил я, и тут же вспомнил. — О сне?»
«О сне, — подтвердил он. — Только вот мне кажется, что это не сон».
Сами же действия по выкупу завода у банка заняли совсем немного времени. Мы поехали в центральное отделение, где чеком погасили все обязательства и закрыли все долги предприятия. А взамен получили закладную.
«Поздравляю, Игорь Николаевич, — сказал я официально. — Теперь вы официально фабрикант».
«Я не Николаевич, — отрезал он, словно отсекая всё своё прошлое. — И никогда им не был».
* * *
Северский не хотел присутствовать на семейном ужине в столь озлобленном состоянии, в котором находился сейчас. Ему надо было успокоиться, а для этого должно было случиться что-нибудь хорошее. Но тут ему доложили, что тесть, а по совместительству полковник Тайной канцелярии Ефим Ильич Загорский желает его видеть.
Тесть у Северского был очень своеобразным человеком, но, так как проработал всю жизнь сыскарём, болтать просто так не любил. А это означало опять новости.
За столом они сели рядом, чтобы иметь возможность переговариваться, не привлекая внимание остальных. Можно, конечно, было уйти в мужскую комнату с бильярдом и баром, но на данный момент правила приличия диктовали свои условности.
— За нас кто-то взялся, — сказал Ефим Ильич, едва ему позволил это сделать этикет и невнимание остальных.
— Что значит: «кто-то»? — вытерев губы, спросил Северский. — Вы не знаете?
— Только догадываемся, — ответил Загорский и кивком указал на биллиардную. — Разрешите?
Когда они остались наедине, Ефим Ильич стал словоохотливее.
— Скорее всего, это контрразведка, — проговорил он, качая головой. — Других вариантов у меня просто нет. Агентурная сеть сыплется, люди пропадают прямо с рабочих мест и потом не находятся. Постфактум приходят заявления об увольнениях и документы о возбуждении дел по факту госизмены.
— Что, все? — брови Северского полезли на лоб, так как такое было просто нонсенсом.
— Есть ещё халатность и взяточничество, но их куда меньше, — ответил Загорский, пожимая плечами. — Но даже это не всё. Я чую, что мне и самому дышат в затылок. Сегодня взяли Палибина. Если успею, то завтра подам в отставку и исчезну на какое-то время. Необходимые документы я уже собрал.
— А зачем ты мне всё это говоришь? — Северский кипятился, потому что из его рук уходил ещё один отличный инструмент. — Что это изменит?
— Не знаю, — ответил Ефим Ильич и налил себе до краёв янтарной жидкости. — Скорее всего, просто хочу предупредить. Лично я решительно чищу все архивы на предмет любых взаимодействий. То же самое по-дружески советую и тебе. На старости лет императору шлея под хвост попала. Из наших так никто и не понял, что послужило причиной.
«Зато я знаю, — подумал про себя Северский, но решил оставить это исключительно в мыслях. — Крылатые ракеты, летящие в его внука, вот что попало ему под хвост!»
* * *
Мы договорились, где можно будет посадить вертолёт так, чтобы не снести вихрем от винта тысячу-другую феечек. Нам отвели ровную площадку недалеко от гнезда горгульи. Правда, самой её не было.
Мы с Пожарским и двумя солдатами взвалили на себя небольшую часть припасов, рассчитывая на то, что вскоре появится Лаки и поможет нам перетащить всё это к месту у подножья горы, где устраивался пир.
Каково же было моё удивление, когда я увидел горгулью. И дело было даже не в том, что теперь она была полностью золотая и блестела в солнечных лучах, а в том, что ростом она не отличалась от окружающих её крылатых созданий.
— Это что ещё за приколы? — спросил я, но она лишь кивнула, указывая куда-то мне за спину. — Как нам переносить?.. — и тут дар речи у меня пропал.
Оглянувшись в ту сторону, куда указала Лаки, я увидел дона Гамбино под руку с Фреей. Да-да, в Карлито тоже было десять сантиметров роста, а за его спиной трепетали прозрачные крылья.
— Дон Гамбино, ты-то куда? — только и смог я выговорить.
А затем мысли у меня в голове снова смешались.
— Вы что, снова пыльцу свою распылили? — грозно поинтересовался я у Фреи.
— Нет, — пожала та плечами. — С чего вы решили? Мы просто уменьшили всех своих гостей, чтобы никто не чувствовал себя огромным и некрасивым по сравнению с нашей грациозностью и миниатюрностью.
