мелодией, которую «пела» гитара, произведёт ошеломляющий эффект. И конечно же, не ошибся.
— Просто, а****ь можно! — закричал Антон.
— Стоп! Тихо! — заорал я, видя, что народ повскакивал со стульев и собрался ломануться ко мне дабы устроить очередные «обнимашки».
— Мефодий, иди выпей, а тебя Сева я хочу попросить сыграть несколько нот на клавишах для фона. Композиция называется «Мечта». Где б записать ноты?.. — сказал я и мне протянули тетрадный листок и карандаш. Я записал и отдал его Савелию. Тот глянул и сказав:
— Понял, — пошёл к инструменту.
Вскоре, этот мир впервые услышал отрывок из композиции Yngwie J. Malmsteen — Icarus’ Dream Suite Op.4…[23]
Когда я закончил, то увидел, как упал на колени Антон, ну а Дмитрий уже давно на них стоял.
«Так… — осмотрел я паству. — Непорядок! Кто отлынивает?! Почему „молятся“ не все?!»
Сева сидел и сосредоточенно, как мне показалось, смотрел в потолок. Мефодий грыз ногти, а Юля в очередной раз вытирала льющиеся слёзы.
«Ладно, будем считать это уважительной причиной. Двое в ступоре, третья плачет, двое на коленях — неплохо для начала…»
Через минуту(!) Юля «взяла себя в руки» и этими самыми руками стала поднимать ребят с пола приговаривая:
— Ребята, ну хватит… ребята ну встаньте… Мефодий помоги мне. Саша, ну хоть ты им скажи.
— Друзья мои, поднимайтесь. «Go» ещё по пятьдесят «за сбитый», — Остапа несло всё дальше и дальше, но он, в смысле я, решил, что это — последняя, ведь мне ещё домой, к маме… Чтоб её сильно не расстраивать, нужно было прийти на своих ногах и желательно на двух.
— За нас, — сказал я тост, и продолжил: — Давайте, наверное, закругляться потихонечку… я, поеду. Мне домой пора. Пока доеду, а то поздно уже.
— Погоди, вместе поедем, — сказал Антон, и добавил: — Сева тебя подбросит. Он на машине, — и обращаясь к клавишнику: — Подбросишь их?
— Да, конечно, почту за честь, — рубанул тот, и все немного удивились концовки фразы.
Наступила тишина. Ребята жевали бутерброды и думали о чём-то своём.
— Почему же мне, в моей жизни этот цыган не попался?! — глядя на полупустую бутылку зло заорал Дмитрий и с силой ударил кулаком по столу, да так, что вся снедь подпрыгнула, а падающую открытую бутылку пришлось рукой ловить мне.
Его потрепали по плечу, налили пол стакана и предложили не расстраиваться, пообещав, что всё будет хорошо…
— Александр. Я, наверное, выражу общее мнение. Давай к нам в ансамбль? Хочешь вторым гитаристом, хочешь басистом, — сказал Антон, и начал перечислять все преимущества участия в их ансамбле, так сказать, заниматься само рекламой. — Студия-база есть. Концерты будут, а с твоим репертуаром — тем более. Известные станем, а там глядишь, через несколько лет и по телевизору может быть зазвучим(!) или по радио покажут(!), — строил воздушные замки лидер ВИА путаясь в деталях, а коллектив в ожидании ответа смотрел на меня.
«Эх вы, мои детки… По радио покажут, говоришь… Что же вам ответить-то, на это?.».
Выдержав небольшую паузу, я произнес:
— Нет ребята. Спасибо за предложение, но я не смогу пойти к вам в ансамбль.
— Но почему, Саша? — расстроенно спросил Антон. Народ заметно приуныл и жаждал ответа.
— Я не смогу пойти к вам ансамбль, потому что ваши планы очень долгие, и с моими планами вступают в противоречие, — пояснил я непонимающим товарищам.
— И какие же у тебя планы? — поинтересовался Дмитрий, ставя только что опорожнённый стакан на стол и вытирая красные от «портвейна» губы, рукавом белой рубашки.
— Во-первых, я собираюсь зарегистрировать песни в ВКАП, потому как так делают все попаданцы… — развалившись на стуле принялся вещать стратег.
— Кто делает? Куда зарегистрировать? — задал вопросы ничего не понявший Мефодий и поглядел на также непонимающих собутыльников.
— Неважно кто! А вот где?.. На этот вопрос у меня ответ есть. ВКАП — Всемирная конвенция об авторском праве. Если вы не в курсе, то СССР присоединилась к ней недавно, а именно — 27 февраля 1973 года. В ближайшее время, некоторые песни, для популяризации моей музыки, я планирую предложить различным исполнителям, певцам и певицам. Во-вторых, приложить все усилия для скорейшего продвижения этих песен на радио и телевидении. В-третьих, я собираюсь создать англоязычный проект для покорения запада. Ну и в-четвертых, я не могу пойти к вам ансамбль, потому что я хочу создать свой, где я буду рулить, буду деспотом и тираном, — закончив, я улыбнулся обалдевшим ребятам и «хлопнул», а затем разъяснил: — Ансамбль будет петь только мои песни, никаких «Песняров» и «Beatles» там и близко не будет! Я буду говорить, что, как и когда делать, соратники будут делать лишь это. Моя цель проста — максимально быстро пробиться наверх советской эстрады, и я знаю, как и что нужно для этого делать! Заметьте, «не думаю», а точно знаю! В виду этого предлагаю вам всем перейти ко мне, в мою группу. Мы станем известны, будет много денег и много счастья! — обещаниями светлого будущего закончил свою речь пьяный вербовщик.
Ребята молчали. Сева сидел в задумчивости и нажимал одну и туже клавишу на выключенном, запасном, советском синтезаторе.
«Это что, у него привычка что ли такая, то лыбиться, то впадать в задумчивость?»
— И как же будет называться твоё ВИА, — поинтересовалась неплачущая(!) принцесса.
— Я думаю, «Импульс».
— Почему «Импульс»?
— Не знаю. Прикольное название. Быстрый — «Импульс», — сказал я и быстро махнул правой рукой боксёрский — «прямой в бороду». Все заулыбались, кроме Антона с Мефодием, те, наоборот, загрустили. Ну да, у них эта демонстрация должна вызывать совсем другие ассоциации.
— Ты говорил про заграницу. Ты с этими песнями там хочешь выступать, на русском? — спросил Антон.
— Нет, конечно. Эти композиции для внутреннего пользования. Для загнивающего, но неплохо пахнущего запада, песни будут в основном на английском языке. Ну или на каком-нибудь другом.
— А ты что английский знаешь?
— Да. Английский нормально, немецкий не очень, но это не важно…
— У тебя уже есть песня на английском? — спросила Юля и посмотрев на меня «сверля взглядом», утвердительно подвела
