назначили Романова. Все внешне выглядело очень презентабельно и правильно.
28
Лето в разгаре. От жары хочется растаять, как мороженка! В квартире беспрерывно работает кондиционер.
— Кать! Ты моя дочь, а не гувернантка! Ты можешь оставлять меня одну! — Ада наблюдала, как дочь суетиться на кухне. Решила сварить супчик. Притащила продукты. И теперь усердно строила из себя примерную кухарку. Прикусив губу, разделывала курицу. И чуть палец себе не оттяпала. Ада рассмеялась и выхватила нож. — Как тебя Артем терпит? Ты же совсем не желаешь становиться домохозяйкой!
— Мам! Ну ты чего! Он и не желает видеть во мне домоседку! Еду вполне можно заказывать! Сейчас это модно! Да и продукты в любое время на дом доставляют! — Катя после выписки матери из больницы изменилась. Очень. Стала еще более скрытной. И еще более заботливой. Она постоянно что-то пыталась сделать для Ады. Иногда смотрела так пристально и долго, что это даже пугало. Лишь однажды девочка все же сказала: Я так боялась тебя потерять.
— А посещать гастроэнтеролога тоже модно? Кать, переезжайте ко мне. А? я все время работаю. Вместе веселее будет. Ты же знаешь, я на вашу свободу не претендую. Квартира у нас очень даже комфортная и удобная! Будем настоящие вечеринки устраивать! Друзей ваших в гости приглашать! Ты все равно почти все время здесь! Работаешь, учишься! Все твои вещи здесь! — Ада точно знала, что уже вряд ли когда нибудь подпустит к себе другого человека. Никого. Романов ее запечатал. Заколдовал. Выстроил стену! как это еще назвать? Другие руки на своем теле она даже представлять не собиралась.
— Друзей? А ты? У тебя есть друзья, мам? Ты еще молодая! а уж красотка какая! Вот встретишь своего принца, и что? Живи на всю катушку! Твоя Леонтьева, например! Позови ее! Эта четкнутая рыжая точно умеет веселиться!
— Она не друг. Коллега. Руководитель. Собутыльник. Кто угодно. Не друг. Не доверяю ей. — правда в том, что не доверяет Ада теперь никому. В каждом потенциально видела некие признаки тайных мыслей. Ангелина выглядела вполне презентабельно. Вся такая элегантная и яркая. А что потом? Сумасшедший блеск ее глаз, и холодный смех до сих пор заставлял Аду сжиматься. Вот и Леонтьева всегда была слишком грубой и непредсказуемой.
— Я ее с Денисом видела. — Катя произнесла это тихо. Два месяца прошло. Имя Романова и упоминания о нем не произносились. Но Денис упорно приходил в гости и звонил Аде. Иногда присылала веселые эсэмэски! Привет, красотка, погуляем? Научу тебя веселиться! Если Ада его игнорила, названивал Кате. — шпион чертов. — Денис как-то легко и непринужденно забыл обо всем что случилось. Не забыл конечно, но делал вид. Он был уверен, что теперь имеет полное право вернуть забытые отношения. Настойчиво, в своей задорной манере, мог подкараулить Аду, у подъезда. или на стоянке.
— Почему шпион? — все равно тяжелеет внутри от боли. Сначала это был нестерпимый холод пустоты. Словно ей ампутировали конечности. И теперь надо учиться жить в новых условиях. Или внутренности заменили на стеклянные емкости. Боялась лишний раз двигаться. Не правильно повернешься и стекло внутри треснет. Потом пустота стала темной, ноющей и звенящей. По ночам просыпалась в слезах. Снов не запоминала. Лишь их отклик пробивал насквозь, оставляя открытые раны.
— Да что Леонтьева твоя, что Денис оба докладывают все Романову. — Катя запнулась. Посмотрела на Аду. Словно спрашивая разрешения говорить дальше. Ада улыбнулась дочери. Дениса она сразу же осадила. И четко дала понять — сежду ними никогда, ни при каких условиях ничего не будет. Пусть смело крутит свой роман с Леонтьевой.
Ада считала что научилась казаться безразличной и веселой. Сейчас это стало таким привычным. Она как-то срослась со своей тоской по человеку, который даже не звонил. Уважает ее решение? Или просто боится, что ему не ответят. Ответила бы она? Иногда казалось, что без него вообще не живет вовсе. Лишь застыла, как скованная льдом. И никогда уже не отогреется.
— Катюш, долго ты еще будешь вздрагивать, если начинаешь говорить о Романовых?
— С чего ты взяла! Не вздрагиваю я! Так вот… о чем я?
— О Романовых.
— Мааам.
— Просто скажи, что хотела.
— Я их видела в ресторане. Там подруга подрабатывает. Мы с ней договаривались встретиться. Они втроем из ресторана выходили. — Все таки Ада не рассчитала свои силы. Больно. Слышать о нем больно. Он не уехал. Хотя, Леонтьева кричала, что Романов в Москву собрался.
— Ну хорошо. Видела и видела. Мне все равно. И еще! В том ресторане точно подруга подрабатывает, а не ты сама? — мама и дочь не раз спорили на эту тему. Катя упорно порывалась начать работать. Но ада уверяла, что вполне в состоянии помогать дочери, пока та учится. Катя находила разные способы. И в итоге, Ада отступила. Поставив одно условие — пусть подработка, но только не в ночных клубах или ресторанах!
— Мам. У меня ест ьвполне спокойная и нормальная подработка. Я же обещала тебе. — Чиокнул Аду в щеку. Какая же Катя уже взрослая. — Он изменился. — снова помолчала и продолжила. — Изменился. Сильно. Волосы совсем коротко постриг, чуть ли не под нолик. И кажется совсем худой. Старый. Лицо осунулось. Даже не думала, что он настолько старый. — Не нужно называть имен, и так понятно о ком речь.
— Кать, ты зачем это говоришь сейчас?
— Потому, что и ты такая же! От тебя скоро даже воздух шарахаться будет! Посмотри! В зеркало на себя глянь! Ты за руль машины садишься, и менты тормозят, думая, что ты подросток! Ты больше не красишься ярко! Волосы выпадают. Я же вижу! Не ешь ничего! — Катя начала плакать и уже почти кричала, — мне живая мама нужна! Тогда на операции, я еле пережила все это! А теперь ты просто тихо умираешь! Артем тоже скоро меня бросит! Все вы! Вам плевать на меня! Думаете только о себе! Артем скорее всего к родителям вернется. И не говори, что тебе все равно! Потому что вижу, не так это! — Катя смахнула слезы. Она, как и мама не умела долго расслабляться. Но Ада обняла дочь.
— Мы справимся. Обещаю, все будет хорошо. Пригласи к нам Артема. С его отцом. Устроим семейный ужин. Поговорим. Может, он и серьезный дяденька, но все же человек! От разговоров не рассыплется! Просто, пригласи его.
— Нет, мам. Он домой не придет. Да и вообще, говорить не станет. Анатолий Петрович, не человек.
— Катя! Я так понимаю, что ты не просто расстроена, а уверена, что уже
