меня, а потом тяжело вздыхает.
— Я тебе не советчик в таких вопросах. Сама наломала дров. Раньше надо было развестись с твоим отцом. Но все верила, что… Хотя сама не знаю, во что верила.
Тяжело вздыхает.
— Даже сейчас мне его жалко. Давлю в себе это. Но жалко. Ох, дура я, дура…
— Мамочка, — обнимаю я ее, — просто ты человек. Мне тоже жалко папу. Да, он много чего плохого сделал, но когда вижу его такого беспомощного, всего избитого, кое-как выкарабкавшегося из тяжелейшего состояния, то… не могу оставаться холодной.
Приезжаем домой. Возле ворот стоит знакомая черная иномарка. Смотрю сквозь тонированное окно и понимаю, что вижу на водительском сиденье Вадима.
Да что ж это такое⁈ Сколько можно?
Даже начинаю злиться. Он специально это делает?
Вхожу в дом и слышу голоса, доносящиеся из гостиной. Вхожу и вижу Митрофана Сергеевича и мою бабушку.
— Миланочка, как хорошо, что ты пришла! Митрофан Сергеевич хотел с тобой немного позаниматься…
Даже замираю в удивлении. Мы с ним об этом не договаривались.
Хотя чего это я нервничаю? Он из самых добрых побуждений, поэтому подавляю приступ раздражения и приглашаю его в мою специально оборудованную комнату для репетиций.
Я-то прекрасно понимаю, чего я разнервничалась. Вадим… Это единственная причина.
Митрофан Сергеевич находится у нас примерно час. За это время ни слова не говорит о своем племяннике. Я тоже молчу.
Потом, отказавшись от предложения бабушки пообедать с нами, уезжает.
К концу дня я полностью убеждаю себя, что странная фотография, которая мне сегодня приходила, это случайность. Кто-то просто ошибся. Так бывает.
Вечером принимаю душ, забираюсь под одеяло и переписываюсь с мужем. Странно, но наша переписка превратилась в легкий, а местами пробирающий до мурашек флирт…
Невольно улыбаюсь, когда Артем присылает:
«Не дразни меня. Иначе твоя попа получит трепку при следующей нашей встрече»
Ох-х-х, как это звучит… Даже пульс учащается, когда вспоминаю прошлую ночь. Мы уснули под утро…
Через пять минут мой мобильный оживает. Артем… Даже руки дрожат…
Принимаю звонок и сразу же слышу:
— Играешь с огнем, дорогая, — рычит он приглушенно. — Провоцируешь, чтобы я сорвался и приехал?
И это заманчиво. Да и приятно, что он готов среди ночи сорваться и приехать ко мне, а потом утром уехать обратно. Но я же понимаю, как это сложно и выматывающе.
— Я дождусь, — наконец отвечаю ему. — Работай.
Следующие два дня проходят в репетициях. Все относительно спокойно. Даже мамы уживаются без скандалов, хотя все равно холодно и нейтрально.
Выхожу из своего класса, чтобы идти на обед, но меня останавливает курьер с невероятно красивым букетом розовых тюльпанов. Расписываюсь и забираю.
Не могу сдержать глупой улыбки. Моего мужа подменили… Дарит цветы без повода, да еще и мои любимые.
Быстро пишу сообщение: «Спасибо за цветы! Очень красивые!»
Возвращаюсь в класс, ставлю цветы в воду, а потом бегу в кафе, в котором часто обедаю.
— Привет, Миланка, — за мой столик плюхается расстроенная Юля. — Можно, я с тобой?
— Я вообще сейчас уже собираюсь уходить…
— Ну, пока не ушла, посижу с тобой, — и грустно вздыхает.
Опускаю взгляд на мобильный и открываю сообщение от мужа:
«Если получится, завтра вырвусь к тебе»
Глупо улыбаюсь и набираю ответ:
«Буду ждать»
— Вадим уже вторую неделю в школе не появляется, — грустный голос Юли вырывает меня из моей переписки с мужем.
Поднимаю на нее растерянный взгляд.
— Ну, Юль, может, занят человек…
— Раньше он каждый день был в школе. Даже по несколько раз приходил. А после клуба перестал. Ты случайно не общаешься с ним?
— Юля, ты опять за свое? — строго говорю. — Ну с чего мне с ним общаться?
— Да я тебя не обвиняю. Ну может он тебе звонил, говорил, что у него происходит…
— Нет, не звонил и не выходил на связь.
— Ладно, — кивает она.
А я по быстрому допиваю кофе и убегаю. Она, конечно, поменялась. Перестала на каждом шагу плеваться ядом, но все равно не покидает чувство, что надо максимально минимизировать наше общение.
Остаток дня проходит достаточно спокойно.
Перед сном мне приходит сообщение с неизвестного номера. Пару минут медлю. Может, оно опять само исчезнет?
Но нет…
Открываю и замираю. Мой муж с той же блондинкой… Лениво улыбается ей, держит руку на ее талии, а она гладит ладонью его щеку и смотрит на него с неприкрытым желанием.
Тут же прилетает еще одно сообщение: «Не будь дурой. Он трахается с другой».
Руки дрожат. В горле ком, который я не могу проглотить. Трясущимися пальцами хочу переслать сообщение мужу, но оно внезапно опять исчезает…
62
Милана
Все никак не могу прийти в себя. Пытаюсь воспроизвести в памяти фотографию. Кажется, что что-то в ней не так. Но сложно. Руки дрожат, а сердце гулко стучит в ушах…
«Не будь дурой. Он трахается с другой»…
Эти слова врезаются и разъедают изнутри. Может позвонить мужу? Сказать об этих сообщениях?
Даже хватаю мобильный, но медлю. Что он скажет? Скажет, что это ошибка? Или… или опять признается?
И я понимаю, что умру, если это правда…
Смахиваю слезы, которые против моей воли начинаю катиться по щекам.
Такое не обсуждают по телефону. Такое обсуждают с глазу на глаз.
Тут же вспоминаю, как у нас сейчас с мужем. Все те сообщения, которыми мы обмениваемся, наш секс, полный страсти, желания и еще чего-то большего…
Нет. Он не может мне сейчас изменять.
Не верю.
Он просто не может.
Не такой уж он хороший актер, чтобы так играть. Да и актер из моего мужа совсем никакой! Просто отвратительный актер.
Он бы не играл, а сказал честно. И не изображал бы страсть и желание, и не писал бы, что соскучился…
Медленно выдыхаю. На часах уже почти двенадцать ночи.
Заставляю выключить свет и лечь.
Не проходит и десяти минут, как мой мобильный опять оживает.
Смотрю на него и с удивлением понимаю, что звонок от Юльки. Пару мгновений колеблюсь и все же скидываю звонок.
Это потерпит до утра.
Через пять минут в дверь тихо стучит наша домработница и сообщает, что охрана доложила о приходе некой Юлии. Она плачет и просит, чтобы позвали меня.
Замираю от этой информации. Юлька? Приехала сюда и просит меня выйти к ней? И это почти в час ночи?
Говорю Светлане, чтобы провела мою знакомую в дом, а сама одеваюсь и спускаюсь.
Юлька сразу кидается ко мне на шею:
— Миланочка, прости, что в такое время, — рыдает она. — Просто мне некуда пойти!
— Юля! — кое-как отстраняю ее от себя и тут же в ужасе смотрю на синяки и кровоподтеки на ее лице. — Что
