летели, я пыталась связаться с матерью, – не вышло. Я смутно помнила момент, когда Астус подобрал меня на пляже, но мне казалось, будто она была где-то рядом. Забросив попытки, я приземлила корабль на берегу. Дон уже приходил в себя, Мау еще был в отключке, у Иды разыгралась мигрень, и она потирала виски, сидя в кресле. Я вышла из капсулы, опустилась у кромки воды, коснулась ее пальцами, и мысленно отправила сообщение королеве Делии. Через мгновение на воде возникла воронка, из которой показалась ее сверкающая корона.
Наши отношения с королевой Унды сложно было назвать нормальными: она убила моего отца, а потом моя мать простила ее, и они снова стали «союзниками», или как там у них это называется? Она склонила голову на бок, прочитала мои мысли, и взревела таким устрашающим голосом, что у меня заложило уши. Волны всколыхнулись, ее корона сияла ярче солнца, испуская сильные видимые голубые лучи, по воздуху шла ощутимая вибрационная рябь. В капсуле, на которой мы прилетели, разом лопнули стекла. Ида с Доном выбрались из нее, вытаскивая за собой Мау.
Я ужаснулась тому, что произошло дальше. Вода начала прибывать, накатывая на берег. Темная кожа королевы искрилась в голубых лучах короны, а ее золотые глаза горели адским пламенем. Вскоре на поверхности возникла острая пика, и росла, пока здание не показалось над водой целиком. Множество зданий. Они были похожи на пирамиды с острыми шпилями, сиявшими голубыми прожилками странных геометрических узоров. Следом за зданиями возникли унды. Делия повернулась к ним:
– Я знаю, что мы решили не вмешиваться! Но они напали на Акваторию! И забрали с собой Мирну! – Мне стало дурно от ее уверенности. Делия чувствовала это, иначе не стала бы утверждать. – Мы долго терпели их жалкое присутствие и паразитирующий образ жизни! Мы молчали даже тогда, когда они разоряли смежные с нами цивилизации! Но я устала молчать!
Унды внимательно следили за своей королевой, за каждым ее мимолетным движением, их кожа начинала отсвечивать голубым мерцанием, хвосты нетерпеливо шевелились в воде.
– Я объявляю Урсе войну!
У меня итак были подогнуты колени, но если бы я стояла, они бы обязательно подогнулись.
– Они убьют всех в Акватории! – вскинулась Ида. – Наш народ сейчас зависит от ящеров!
Делия метнула в нее острый взгляд:
– А мне наплевать! На закате мы выступаем! Все остальное – не моя проблема!
– Делия, прошу… – внезапно охрипла я.
– «Прости меня», – прозвучало у меня в голове, и молниеносным вихрем она скрылась под водой. Следом за ней ушли и унды, и здания.
Я сидела на песке, и не знала что делать. Дон подковылял ко мне и опустился рядом.
– Нам нужна помощь, – сказал он приглушенно. – Ларо не успеет прибыть в срок.
– Ларо бросил нас, смирись уже с этим, – откликнулась позади него Ида. – Но у нас есть новый союзник. Обратимся к Миканте.
– Они закрыли портал, забыла?
– Но Лейла то как-то перенеслась.
И тут я вспомнила, что в архиве осталась та книга, которую она читала.
Территориально мы находились недалеко от Акватории и быстро добрались до города. Ящеры восстановили поле, скрывавшее его от других, но Дон отлично знал ориентиры. На улицах никого не было, люди, видимо, все еще сидели запуганные по домам с приставленными к ним ящерами. Нам это, как ни странно, было на руку. В главном здании, на первом этаже расположились два ящера. Дон справился с одним, а мы с Идой – со вторым. В архиве на полу все еще лежала книга, перенесшая Лейлу и Шая в Миканту.
Ида подняла ее, пролистала, и тыкнула пальцем в страницу:
– Это не вариант. У нас нет времени на личные перемещения. А вот это… – тыкнула в другую, – может сработать.
– Откуда ты знаешь их язык? – спросила я Иду.
– Когда-то я входила в совет, забыла? У меня был полный доступ ко всем архивам. Я пропадала в них часами.
– К тому же в книге есть картинки, – хохотнул Дон, указывая на графическое изображение, которое я не сразу заметила, и Ида толкнула его плечом, улыбаясь.
Следуя графическим указаниям, мы пропели утробно песню, и пока тянули звуки, между нами сформировался яркий световой шар. Как только песня завершилась, шар вспыхнул и исчез. Оставалось надеяться, что он достиг места назначения.
* * *
Райка…
Я не мог представить себе ничего подобного даже в самом страшном сне. Когда-то мое самолюбие было задето настолько, что я позволил себе совершить злодеяние, которому не было прощения. Может поэтому я чувствовал вину перед Оррой? Может поэтому так и не проявил к ней свои чувства? Напряжение между нами порой достигало своего апогея, и вот-вот казалось сыграет свою роль, воссоединяя нас вместе. А потом я смотрел в ее дымчатые необычайные глаза, и вспоминал, что сотворил с ее матерью.
Когда Виту вернули домой, она не могла толком ничего рассказать: память у нее была основательно стерта враждебной для нас средой. Иногда она замечала меня в мире людей, но и это выветрилось у нее из головы. Высший трибунал планеты приговорил ее к изгнанию, и еще несколько земных лет искал Лейлу, чтобы убить. Но девочка уже переехала, и следы кто-то тщательно замел. «Кто бы это мог быть?», – улыбнулся я своим мыслям.
Конечно я спас девочку, прекрасно понимая, что она появилась на свет из-за моей жадности и корысти. Именно я дал ей шанс на существование. Поэтому, когда я увидел ее с Оррой, то сразу узнал. Поэтому я позволил ей остаться в привратнике. Поэтому уговаривал Орру не признавать сестру. Всем было бы проще, если бы она просто вернулась к людям.
Меня ввели в зал совета не на прежних условиях: теперь я стоял перед ними, ловя гневные, удрученные и жалостливые взгляды. Вита встала напротив, напрягая скулы и сжимая пальцы в кулаки. Я чувствовал ее въедливое желание меня уничтожить. Еще бы: я сломал ее, лишив статуса, прав, репутации и нормальной жизни. Она была вписана в историю Миканты как горе-правительница по моей вине.
– Начинаем! – воскликнул старейшина Фа’ри. Он был одним из первых «искр» планеты, и все это время не покидал совет. Когда-то он принимал Виту на трон. – Обвинение, предъявленное тебе, истинно, Райка?! – пронесся его голос над залом.
– Да! – твердо ответил я, и кто-то громко охнул.
– В таком случае, приговор очевиден! Я за то, чтобы растворить предателя в озере вечности! – послышался еще один ох, кто-то заерзал на стуле.
Я рассчитывал на изгнание, на заточение или отправление в людской мир, но никак не на
