грудь его покрылась гусиной кожей.
— Благодарю, — кивнул секундант с деревянным выражением на лице. Определенно, никакого чувства юмора.
— Всегда пожалуйста. — Саймон насмешливо улыбнулся. — Теперь мы можем начинать? Я не успел позавтракать.
— И н-н-не успеете. — Куинси Джеймс вышел вперед, держа шпагу наизготове.
От улыбки виконта не осталось и следа.
— Смелые слова для убийцы.
Саймон тотчас ощутил на себе взгляд Кристиана. Знал ли юноша? Виконт никогда не рассказывал ему об Итане — настоящей причине этих дуэлей. Саймон поднял оружие и встал лицом к лицу с противником. У ног клубился туман.
— Allez (начинайте — фр.)! — воскликнул Кристиан.
Саймон сделал выпад, Джеймс парировал, и шпаги запели свою смертельную песню. Лицо виконта растянулось в безрадостной усмешке. Заметив брешь в защите Джеймса, он нанес удар, но соперник сумел в последнюю минуту его отразить. А затем пришлось обороняться Саймону и отступать шаг за шагом, хотя он и парировал удар за ударом. Икры пекло от напряжения. И пусть Джеймс обладал силой и проворством — серьезный противник, что и говорить, — но, ведомый отчаянием, он атаковал грубо и неосторожно. Кровь жидким огнем неслась по венам Саймона, воспламеняя нервы. Таким живым и, как ни парадоксально, таким близким к смерти, он чувствовал себя только на дуэли.
— Ах!
Джеймс поднырнул под защиту Саймона, целясь в грудь. Тот едва успел отклонить шпагу соперника. Клинки взвизгнули, проскользя по всей длине, и сцепились эфесами. Дуэлянты буквально дышали друг другу в лицо. Куинси Джеймс давил изо всех сил. Саймон упорно сопротивлялся — мышцы его плеч ощутимо вздулись, — но не отступал. Он видел красные прожилки в глазах Куинси Джеймса, чувствовал его зловонное дыхание, полное ужаса.
— Кровь! — закричал один из секундантов, и тогда только Саймон заметил жгучую боль в руке.
— Хочешь прекратить дуэль? — осведомился Кристиан.
— Черт возьми, нет! — Саймон собрался с силами и оттолкнул Джеймса, стремительно ринувшись за ним. Что-то темное и дикое завыло внутри: «Сейчас! Убей его сейчас!» Следует быть осторожным. Если он всего лишь ранит противника, у Джеймса будет право остановить дуэль, и тогда придется вновь проходить через весь этот абсурд.
— Продолжать нет нужды! — вскричал один из секундантов. — Джентльмены, шпаги долой! Честь восстановлена!
— К дьяволу честь! — Саймон атаковал резко и стремительно, и боль уколами игл прокатилась от плеча вниз по руке.
Дуэлянты, лязгая шпагами, топтались по лужайке. Саймон чувствовал, как по спине стекает что-то теплое, но не знал, пот это или кровь. Глаза Джеймса расширились. Он отчаянно защищался, лицо его раскраснелось и блестело от пота. На жилете подмышками выступили темные пятна. Саймон сделал обманный выпад вверх.
Но неожиданно Куинси Джеймс развернулся и резанул его сзади по ногам. Почувствовав жжение под коленями, Саймон пришел в ужас. Если повреждены сухожилия, он превратится в калеку, неспособного стоять и защищаться. Однако при маневре Джеймс оставил свою грудь открытой. Он уже отступил для новой атаки по ногам. Саймон развернулся. Вложил всю силу руки в удар. И воткнул шпагу в грудь противника. Лезвие напоролось на кость и противно заскрежетало. Плечо Саймона выше подмышки горело от боли. Он видел, как округлились глаза Джеймса, когда тот осознал, что ему пришел конец; слышал, как вскрикнул один из свидетелей; в нос ударил едкий запах мочи, поскольку умирающий утратил власть над своим мочевым пузырем.
Враг Иддесли рухнул на землю.
На секунду Саймон согнулся, глубоко дыша. Затем уперся ногой в грудь мертвеца и вытащил свою шпагу. Глаза Куинси Джеймса были все еще открыты, только теперь смотрели в никуда.
— Иисусе. — Кристиан поднес ладонь к побелевшим губам.
Саймон вытер лезвие шпаги. Руки его еле заметно тряслись, и он нахмурился, силясь справиться с дрожью.
— Закройте ему глаза.
— Боже мой. Боже мой. Боже мой. — Невысокий мужчина от потрясения чуть не подпрыгивал на месте. Неожиданно он перегнулся, и его вырвало, и рвотой заляпало ботинки.
— Закройте ему глаза, — снова повторил Саймон. Он не знал, отчего так этим озабочен. Джеймсу ведь уже все равно, что он слепо таращится в одну точку.
Коротышку продолжало рвать, но Очкарик провел рукой по глазам Джеймса.
К ним подошел доктор и бесстрастно глянул на лежащего.
— Он мертв. Вы убили его.
— Да, я знаю. — Саймон натянул сюртук.
— Боже, — прошептал Кристиан.
Виконт махнул Генри и повернулся уходить. Фонарь больше был не нужен. Солнце встало, разогнав туман и возвестив о начале нового дня, который Куинси Джеймс никогда не увидит. Руки Саймона по-прежнему тряслись.
* * *
— Его нет? Где он может быть в такое время? — Люси уставилась на Ньютона.
На небе только-только поблекли розовые краски зари. Уборщики улиц катили домой тележки по булыжной мостовой. В соседнем доме служанка хлопнула дверью и принялась решительно тереть хозяйские ступеньки. Люси приехала к городскому особняку Саймона для утренней прогулки в парке. Ей следовало ожидать его в доме Розалинды, как они и условились. Но вчера за ужином леди Иддесли заявила, что проснется с утра неприлично рано, дабы сопровождать новую повариху на рыбный базар. Два вечера кряду та кормила их не совсем хорошей рыбой, и Розалинда подумала, что поварихе следует разъяснить, как выбирать свежих морских окуней. Люси тут же ухватилась за возможность поехать и увидеть Саймона чуть раньше.
И теперь стояла перед дверью, точно бедная просительница перед королем. В роли короля выступал дворецкий Ньютон. Несмотря на столь ранний час, он был облачен в роскошную серебристо-черную ливрею и изысканный парик и взирал на нее, задрав нос, какой сделал бы честь любому древнему римлянину.
— Не могу сказать, мисс. — Два красных пятна заалели на мертвенно-бледных щеках дворецкого.
Люси с подозрением посмотрела на них. Ее собственное лицо начало гореть. Саймон ведь не мог быть с другой женщиной? Нет, конечно, нет. У них же свадьба меньше чем через неделю. Но, тем не менее, Люси пробила дрожь. Она едва знала Саймона; может, что-то не так поняла. Возможно, когда он сказал «на рассвете», это была просто светская фигура речи, на самом деле означающая «в десять часов». Или, быть может, она перепутала дни…
Большая черная карета со грохотом подъехала к дому, прерывая мысли Люси. Она обернулась. На дверце красовался герб Саймона. Ливрейный лакей спрыгнул с запяток и откинул ступеньку-подножку. Из кареты вышли Генри и мистер Флетчер. Люси нахмурилась. Что такое?.. Наконец показался Саймон. Она услышала, как позади вскрикнул Ньютон. Саймон, невзирая на холод, был без сюртука. На рукаве его рубашки виднелись кровавые полосы, а прижатая к плечу тряпка промокла насквозь. Грудь изящной дугой пересекали красные брызги. Безупречно белый парик
