это не привело, за исключением того, что из органов внутренних дел было уволено огромное количество профессионалов. К тому времени, как я стал участковым, МВД еще только-только «зализало» раны.
Если посмотреть на председателя опорного пункта Александра Яковлевича со стороны — этакий живчик, с животиком. Но мало кто знал, что у этого «живчика» отсутствует две трети желудка и часть кишечника. Но не из-за операции ввиду язвы желудка. В сороковом году хирурги долго выковыривали из студента института имени Лесгафта осколки финской мины, а заодно удалили и часть его собственных внутренностей. Сашка Котиков — студент третьего курса, кандидат в мастера спорта СССР, спринтер, подававший большие надежды, как и его однокурсники ушел добровольцев на фронт, став бойцом лыжного батальона. Командовал отделением, а потом взводом. Ну, а потом бой, тяжелое ранение.
Долго лечился в Ленинграде, а в сорок первом оказался у нас. Когда началась Великая Отечественная война, его признали негодным к военной службе.
Но, тем не менее, во время Отечественной Александр Яковлевич добавил к медали «За отвагу», которой его наградили за финскую войну (он принципиально не желает менять колодку, так и носил старую, прямоугольником), еще и орден «Красной звезды».
Бывший студент-физкультурник, имевший боевой опыт, стал сотрудником военкомата, отвечающим за военную подготовку допризывников. Александр Яковлевич создал спортивную секцию, где занимались подростки от пятнадцати и до семнадцати лет. На занятиях не только бегали и ходили на лыжах, но и осваивали оружие, учились стрелять. По слухам, этих подростков потом «загребали» даже не в действующую армию, а в какие-то специальные группы, действовавшие в тылу у немцев.
Сейчас уже сложно представить, как подростки — а в секцию входили ребята, работавшие на заводе «Красная Звезда», отработав смену по десять-двенадцать часов, еще и шлина занятия. А ведь и шли! А завод наш (кстати, единственное в те годы промышленное предприятие города), специализировавшийся на производстве автогаражного оборудования, наладил выпуск сугубо военной продукции — отливал корпуса авиабомб, мини осколочных гранат. Любопытная вещь — когда в первый раз занялись осколочными гранатами, то главный технолог две недели бился, чтобы «испортить» сплав, а иначе граната не желала разлетаться.
Но наградили Котикова орденом не за работу с молодежью, а за другое, потому что кроме своих прямых обязанностей, Александр Яковлевич был еще заместителем командира истребительного отряда.
Не так давно увидел в Интернете забавную (или грустную, это уж как посмотреть) статью, в которой расписывалось, что во время Великой Отечественной войны на фронте не хватало людей, а между тем, в каждом городе существовали либо истребительные батальоны, либо истребительные отряды, подчинявшиеся госбезопасности. На этом основании автор делает вывод, что товарищ Сталин опасался собственного народа, поэтому и держал огромные силы не на фронте, а в тылу.
Интересно, это глупость или преднамеренное вранье? Правда здесь лишь в одном —истребительные батальоны, отряды, они и на самом деле подчинялись начальнику управлений или горрайотделов НКВД. Но НКВД в те годы подчинялась и милиция, и пожарники, и пограничники. А сами истребительные отряды формировались из людей сугубо гражданских — сотрудников партийных и комсомольских организаций, партийно-комсомольского актива предприятий. У этих отрядов была собственная война, пусть и маленькая — отлавливали скрывавшихся по лесам дезертиров, отыскивали немецких летчиков, спрыгнувших с подбитых самолетов, не позволяя тем уйти за линию фронта, а ещевступали в бой с немецкими диверсантами.
А немцев интересовали железнодорожные мосты (прежде всего, через Шексну), склады ГСМ, аэродромы.
Однажды, отряд немецких парашютистов, высадившихся в Мяксинском районе, уже почти вплотную подошел к мосту, но к счастью, странных людей, вышедших из леса, приметили колхозники и сообщили в Череповец.
Истребительный отряд, поднятый по тревоге, отыскал диверсантов, случился бой. В этом бою немцы были уничтожены, но и отряд потерял половину своего состава. А командование отрядом, после гибели командира, принял на себя Котиков. Вот, за этот бой и был награжден бывший студент орденом.
После войны Александр Яковлевич работал и в военкомате, и в райкоме партии, и в спорткомитете. А после выхода на пенсию на месте не мог усидеть, поэтому стал председателем опорного пункта милиции.
Наш опорный пункт считался лучшим и в городе, а то и в области. И не только из-за портрета Дзержинского и наглядной агитации. Александр Яковлевич держал в ежовых рукавицах и дружинников, не позволяя тем сбежать с дежурства ранее установленных двадцати двух часов, присматривал, чтобы они не превышали свои должностные обязанности, а заодно и участковых инспекторов, не позволяя тем использовать «опорный» для иных нужд, кроме служебных.
Котиков много лет возглавлял и Совет общественности микрорайона. В отличие от своих коллег, иной раз допускавших и перенос заседаний, а то и вовсе забывавших о них, своими обязанностями не манкировал и проводил заседания два раза в месяц, как и положено.
В составе Советов были, разумеется, участковый инспектор и инспектор детской комнаты милиции, а также учителя, воспитателиинтернатов, представители от предприятий, профсоюзных и партийных организаций.
И там очень въедливо разбирали и нарушения, что совершили подростки, и семейные неурядицы, и людей, склонных к излишнему употреблению спиртосодержащих жидкостей. Определяли — имеются ли неработающие, а если да, то не пора ли тунеядцев привлекать к уголовной ответственности?
Сегодня бы такие дела сочли вмешательством в личную жизнь граждан, а тогда это было в порядке вещей.
В девяностые, как водится, Советы общественности пошли прахом. Но когда они перестали существовать, стало ясно, что они проделывали огромную работу.
С Александром Яковлевичем у нас сложились если не дружеские, но товарищеские отношения. Разумеется, командовать собой я не позволял, но к его советам прислушивался. Все-таки, мой милицейский опыт еще не достигает и года, а он тут уже лет пять, если не больше. О некоторых вещах имеет представление гораздо лучше, чем я. Например — уголовный кодекс. Я-то его читаю, разумеется, но только в той части, что касается моей работы, а Котиков чуть ли не наизусть шпарит.
И картотека у него собрана на весь «контингент». Тут тебе и судимые, и поднадзорники, и трудные подростки. Мы с Верой Ивановной и сами пополняли эту «базу данных» (такого термина, конечно ещё не существовало), и успешно пользовались этими сведениями.
Вообще без Александра Яковлевича опорный пункт фактически умер бы. Я вспомнил свои настроения тогдашнего, «первого» меня. Порой хотелось вырваться из-под опеки председателя, которая иногда казалась мне избыточной. Мол мы и сами с усами, делаем серьёзные дела, а общественность — это так, хилая помощь, а иногда и обуза. Только много позже стало понятно, насколько я был неправ в своих самоуверенных умозаключениях..
К
