это возможно⁈
— Ну, зачем тебе эти подробности, — отмахнулся Эйделон. — Лучше скажи, зачем ты искал встречи со мной. Вряд ли просто потому, что соскучился.
Решив, что появление Эйделона в моём мире может быть хорошим знаком, я рассказал о смерти Тёмы и о том, что хочу просто вернуть его к жизни. А может и не только его, если Ласка не соврала, и они расправились с Марком.
— Просто? — переспросил Эйделон. — Ты сейчас серьёзно⁈ Что может быть «простого» в воскрешении человека⁈ Конечно, благодаря тому, что я явился в этот мир без базовых ограничений, у меня много возможностей, но в противовес этому практически нет сил. Да и даже будь у меня эти силы, воскресить умершего я бы не смог!
— Но почему⁈
— Смерть — это один из фундаментальных законов вашего мира. Даже я здесь смертен. И чтобы обойти этот закон нужно пойти против самой природы. Не уверен, что я вообще когда-нибудь смогу это сделать.
— И способность воскрешения целителя тоже не будет работать?
— Почему же, будет. Но ты учитывай, что там есть сильные временные ограничения на активацию способности. В теории человека можно реанимировать после смерти в течение нескольких минут, поэтому способность целителей не противоречит законам этого мира.
Чёрт! Если честно, я так верил в возможность воскрешения Тёмы, что считал это факт уже чуть ли не состоявшимся. А теперь выясняется, что всё было зря⁈
— Но есть другой вариант, — неожиданно сказал Эйделон.
— Какой⁈ — затаив дыхание, спросил я.
— Поскольку я переселился в ваш мир, мне теперь нужен эмиссар в Арктании. Тот, кто будет проводником моей силы там. И если ты сделаешь так, как я скажу, то им может стать твой погибший друг.
В первое мгновение я обрадовался, а потом задумался всерьез: то есть, Артёма вернут не в реальный мир, а в Арктанию? Но даже если это получится сделать, будет ли виртуальный Артём настоящим? Или лишь копией, такой, каких создаёт проклятие Эйделона после смерти игроков? Гипотетически система хранит в себе много информации об игроках и наверняка на основе этого можно сделать их условную копию, но это же будет не живой человек.
— А это точно будет настоящий Артём, а не его копия? — скептически уточнил я.
— Ты хочешь поговорить о «душе»? — лукаво улыбнулся Бог Мёртвых. — Тогда я задам тебе такой вопрос — а есть души у тех, кто населяет Арктанию? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, как по-настоящему работают виртуальные капсулы.
Я удивлённо переспросил:
— Что значит по-настоящему?
— Ты уверен, что готов узнать правду?
Пфф, неужели бывают люди, отвечающие на подобные вопросы отрицательно⁈
Глава 2
— Жги, — нетерпеливо ответил я.
— Ты хоть рану себе перевяжи, что ли, — будто издеваясь и оттягивая ответ на столь важный вопрос, сказал Эйделон. — Мы же не в Арктании, тут можно истечь кровью и не заметить.
Только после его слов я вспомнил, что меня действительно задела ножом Ласка. На адреналине я даже не заметил раны, а потом просто перестал обращать внимание на слабую боль в боку. К счастью, царапина действительно оказалась не столь серьезной, и хватило плотной повязки из ткани, которую мне любезно протянул демон. О том, откуда он мог взять белую ткань на кладбище, я предпочел не думать.
— А элексира исцеления нет? — поинтересовался я, помня о том, как Эйделон помогал мне в Древе Страха, создавая расходники буквально из воздуха. — И ману восстановить тоже не помешало бы.
Всё-таки без возможности использовать способности я себя чувствовал очень неуютно, а мне ещё предстояло возвращение в город. Мало ли что может случиться по пути — встреча с другими эмиссарами, полицией, таинственными «чистильщиками», а я совершенно не защищён. В Древе Страха Эйделон мог создавать любые эликсиры, артефакты и даже противников, а здесь, вроде как, тоже его личное пространство, пусть и в миниатюре.
Тут меня осенило:
— А может, раз уж я здесь, есть возможность провести пару тренировочных боев с одним интересным противником? Мне бы это сейчас очень помогло.
— По-моему кто-то зажрался! — возмутился Эйделон. — Ты мой храм видел? У меня даже на обычную иллюзию сил нет, всё уходит на поддержание этого пространства. Ты думаешь, почему мы сейчас стоим посреди кладбища, а не сидим в удобных креслах и не пьём вино? Я только переехал и сейчас ни на что не способен… К тому же, я теперь Бог Мёртвых и создание фантазмов больше не моя специализация. Я даже свой внешний вид менять не могу, хожу с этими дурацкими рогами, как будто всё ещё остаюсь демоном.
— Ладно, ладно, я просто спросил, — поспешно сказал я.
Было видно, что бывший демон и сам не особо доволен тем, насколько слабее стал после практически полной всесильности в рамках закрытого пространства Древа Страха. Хоть он и говорил, что готов отказаться от всего этого ради свободы, но внешний вид храма и кислое выражение лица Эйделона при взгляде на него, намекали на несоответствие ожиданий и реальности.
— Между прочим, я единственный из всех богов Арктании имею хоть какое-то воплощение в вашем мире, — с толикой обиды продолжил Эйделон. — Они о таком даже мечтать не могут… — Тут он немного задумался. — Да и не станут, наверное, это слишком рискованно. Чудо, что я вообще не исчез в процессе перехода.
А вот это очень интересный факт. Я-то удивлялся, почему Хотей никогда не появляется в своём образе, а общается только через технику. Если даже мелкий божок не может обрести здесь своё тело, то более сильные боги, имеющие множество ограничений, вряд ли в ближайшее время потопчут землю реального мира.
— Так всё-таки, что там о виртуальных капсулах? — напомнил я.
— Что ж, слушай, — мигом вернул уверенность Эйделон. — Я изучал ваш мир всё то время, что нахожусь здесь и… знаешь, в чём его главное отличие от Арктании?
«В том, что он реальный?» — логично подумал я, но промолчал.
— Никто точно не знает, как он появился. Большой Взрыв, Бог, другой Бог, третий… кстати, у вас вообще очень много богов и почему-то ни один из них не даёт конкретных баффов, максимум слабенькое воодушевление.
— Ну да, — хмыкнул я, восхитившись такому описанию нашей религии. — Есть
