в известность, что если он прикоснется к ней, он будет отстранен от бизнеса с фамилиями Андреев, Романо и Макгрегор. Но этого недостаточно, чтобы полностью сдержать его, и мы не можем начать войну из-за этого. Я не могу. Она не может вернуться сюда, пока угроза не будет устранена, Макс. Мне нужно, чтобы ты это понял. И где она сейчас находится… ей нужна защита. Без влияния, которым ты можешь обладать, без поддержки других семей ты для нее практически бесполезен.
— Мы все знаем, что ты чувствуешь к ней, — вмешивается Лука. Макс, никто лучше меня не знает, что значит делать то, чего ты не хочешь, чтобы защитить кого-то другого. Я безмерно благодарен Софии и всему, что она мне дала. Тем не менее, было время, когда я не чувствовал ничего, кроме гнева из-за того, что был вынужден жениться на ней, чтобы сохранить ей жизнь и обещание моего отца. Независимо от того, решил ты действовать в соответствии со своими чувствами к Саше или нет, мы все знаем, что ты любишь ее. Сейчас это величайшая услуга, которую ты мог бы оказать ей.
— Ты родился с этим именем, в этой семье, — твердо говорит Виктор. — Ты прожил жизнь, служа этому, Макс, хотел ты того или нет. Ты говоришь, что твой брат не заслуживает семейного наследия, потому что он решил отказаться от него. Если ты откажешься сейчас, то это будет Саша, кого не заслуживаешь ты.
— Я никогда не заслуживал ее и никогда не буду, — тихо говорю я. — Но я понимаю твою точку зрения, Виктор.
— Я дал тебе свою защиту. Я знаю, что ты хочешь сделать то же самое для нее. — Виктор складывает руки вместе, пристально глядя на меня через экран. — Делай все, что в твоих силах, чтобы обезопасить ее, Макс. Что бы это ни было. Я сделаю то же самое и надеюсь, что это сможет немного компенсировать то, что я сделал с ней в прошлом.
Когда звонок заканчивается, я сижу здесь, чувствуя себя наполовину ошеломленным.
Что мне делать?
Ответ передо мной. Я знаю, что это такое, но после целой жизни попыток оставить это позади, принять его нелегко. Но если я имею в виду все, что когда-либо говорил Саше, я знаю, что должен это сделать.
Я медленно поднимаюсь со стула, направляясь наверх, в ее комнату. Я останавливаюсь перед дверью, а затем тихо стучу, чувствуя, как мое сердце сжимается в груди. Когда она открывает дверь, я вижу, что она плакала. Ее глаза покраснели, лицо бледнее, чем обычно, с красными пятнами на скулах. Она смотрит на меня, с трудом сглатывая, и я глубоко вздыхаю.
— Можно мне войти, Саша?
Она кивает, и я захожу внутрь.
Я думаю о том, что Виктор сказал мне, что, возможно, было бы лучше, если бы она не знала. Я смотрю на ее милое лицо, когда вхожу в комнату, она смотрит на меня с тем же доверием, которое она всегда мне оказывала, даже несмотря на то, что я снова и снова разбиваю ей сердце, как бы я ни старался поступить иначе. Я не могу скрыть от нее нечто подобное. Если я собираюсь занять ту позицию, которой, кажется, все от меня хотят, это означает, что мне пора начать принимать решения самостоятельно. Начать доверять своему собственному суждению.
Итак, это начнется сегодня вечером.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — тихо говорю я, беря ее за руку. Я подвожу ее к креслу у окна, сажусь на край кровати лицом к ней и вижу, как лицо Саши становится очень неподвижным.
— Это из-за того, что произошло снаружи…
— Нет. — Я качаю головой. — Виктор позвонил мне. Он дал мне кое-какую информацию и подумал, что было бы лучше, если бы ты не знала, но я…я не согласен. Я думаю, ты заслуживаешь знать.
— Я…что? — Саша смотрит на меня в полном замешательстве, и я медленно начинаю объяснять.
Я не думал, что она может так побледнеть, но, когда я рассказываю ей о том, что сказал мне Виктор, я вижу, как остальная кровь отхлынула от ее лица.
— Мой…ты хочешь сказать, что мой отец жив? Что он…что он… он хочет моей смерти? И моя мать…
— Она скончалась в начале этого года, — подтверждаю я. — Конкретных доказательств нет, но Виктор подозревает, что это связано. Это жестокие мужчины, жестокие семьи, и им наплевать на одну девушку. Если ты каким-то образом угрожаешь его структуре власти своим существованием, а ты должна это делать, тогда он без колебаний устранит тебя. И он уже пытается.
— И что… что я должна делать? — Голос Саши срывается от страха, и я мгновенно встаю, подхожу к ней и опускаюсь на колени рядом с ее стулом, беря ее за руку в свою.
— Я буду оберегать тебя. Клянусь, я знаю, что был зол на улице, раньше, но я имел в виду то, что сказал о твоей защите. Я сделаю все, что в моих силах, даже если… — Я замолкаю и, подняв взгляд, вижу, что глаза Саши снова затуманились от слез.
— Наверное, я была неправа, — печально говорит она, ее голос немного дрожит. — Может быть, мне все-таки нужен защитник.
— Пока я жив, я буду таким для тебя, — тихо говорю я ей, обнимая ее за плечи. — Я клянусь, Саша. Я не оставлю тебя на произвол судьбы. Тебе больше никогда не придется решать свои проблемы одной.
— Я тебе верю. — Она пытается выдавить улыбку, но у нее не получается, и она внезапно издает тихий, судорожный вздох, соскальзывая со стула в мои объятия. Я хватаю ее, сажаю к себе на колени, и прислонившись к стулу, прижимаю к груди.
— Я с тобой маленькая, — мягко говорю я, убирая волосы с ее лица. — Я знаю, это было нелегко для тебя, Саша …все, что было в твоей жизни. Я знаю, что причинил тебе боль. Но это совсем не то, чего я хотел.
Я провожу пальцами по ее волосам, и Саша поднимает на меня взгляд, ее лицо становится мягким, а на ресницах блестят слезы.
— Я именно это имел в виду, когда сказал, что люблю тебя, Саша. Я нарушил все данные мной клятвы, кроме одной, и я нарушу последнюю, чтобы обезопасить тебя.
— Что ты имеешь в виду? — Она смотрит на меня, растерянно моргая, прислоняясь к моей груди, и я вздыхаю.
— Я собираюсь сделать то, что нужно, чтобы снова носить фамилию моей семьи. Она все еще имеет влияние и влиятельных людей, к которым я могу обратиться за помощью, как лидер семьи Агости. Мы с Виктором поговорили, и это лучший способ.
Саша садится немного прямее, ее глаза расширяются.
— Макс, но…
Я качаю головой, нежно касаясь ее губ кончиком пальца.
