на кончиках пальцев, - я на этой кухне уже десять лет, и их величества всегда были мною довольны. Не знаю, что вы задумали, но вон - скамейка, и ваше место – там. А не у плиты. На моей кухне никогда не будут готовить сардины и прочую собачью еду. Если не согласны, то лучше уезжайте в деревню, к мамочке.
Да, подобного приёма я не ожидала. Конечно, королева предупреждала, что мне не слишком обрадуются, но чтобы вот так…
Вся кухня сразу обернулась на нас.
Не слишком приятно, когда на тебя смотрят тридцать пар глаз. И совсем неприятно, когда тебя посылают. Пусть даже просто в деревню. Но послать в ответ, к примеру, блинчики печь - это будет совсем не вежливо со стороны королевской кухарки. О Сесилии Лайон и говорить нечего. Собственно, ей и в кухне-то делать нечего.
- Позвольте напомнить, что я здесь по приказу королевы, - сказала я, стараясь говорить негромко, но чётко и спокойно. – Или вы не желаете подчиняться приказу её величества?
- А вы не прикрывайтесь именем её величества, дорогая барышня, - ничуть не смутился повар. – Наша королева слишком добра, вот и приближает к себе… - тут он хмыкнул, смерил меня взглядом от макушки до кончиков туфелек и добавил язвительно: - Всяких.
- Можете думать, как вам угодно, мастер Максимилиан, - ответила я так же негромко и ровно, - но я буду настаивать на исполнении приказов её величества. Меню было утверждено, в нём присутствуют сардины, поэтому оставьте форель для других блюд.
- Оставьте свою важность для дворников, - передразнил он и повернулся ко мне спиной. – Дени! – позвал он, не обращая на меня внимания. – Немедленно принеси мне сельдерей и лук. И налей масла в казанок, я зажарю форель во фритюре.
- Боюсь, буду настаивать, мастер, - сказала я, повысив голос. – Её величество получит на обед сардины, и они не будут зажарены во фритюре.
- Слушайте, крошка, - он опять обернулся ко мне, и лицо у него теперь было красным и откровенно злым. – В отличие от вас, у меня важная и ответственная работа. И я намерен её выполнить, а вам лучше держаться от меня подальше. Иначе пожалеете.
Это прозвучало вполне себе реальной угрозой, и краем глаза я заметила, как поварята и прочие кухонные служки побросали ложки и половники, и подтянулись к нам, с любопытством наблюдая, что будет дальше.
- Выполняйте свою работу и не мешайте мне выполнять свою, - твёрдо произнесла я, понимая, что если сейчас не настою на своём, о работе в королевской кухне можно забыть навсегда, меня просто никто не станет воспринимать всерьёз.
- Отстаньте уже, настырная пигалица! – рыкнул мастер Максимилиан, покраснел ещё сильнее – даже побагровел, и направился к каменному столу, где стояли рядком жаровни с насыпанными углями.
- Попрошу без оскорблений, если вам это не слишком трудно, - сказала я и забежала вперёд, встав у повара на пути. – Занимайтесь своим делом, а я приготовлю сардины, - и я начала закатывать рукава платья. – Где можно вымыть руки?
Вместо ответа повар пихнул меня в плечо, так что я едва не улетела на стол с жаровнями.
Стало так тихо, что слышно было, как шкворчит и булькает еда в котелках, да потрескивает огонь.
Что касается меня – я на в первое мгновение ослепла и оглохла. Меня никогда раньше вот так пренебрежительно не толкали. При всех. Как уличную собаку. Не столько больно, сколько обидно… унизительно…
И как теперь поступить? Побежать к королеве? Хороша я буду, если стану жаловаться королеве на её поваров в первый же рабочий день. Позвать королевского маршала? Припугнуть именем де Морвиля? Но мне отчаянно не хотелось вмешивать его в это дело. Он и так не доволен, что я предстала перед королевой, считает это авантюрой, и тут я – помогите, пожалуйста, справиться с поварами, они дерутся. Может, ударить повара в ответ? Но если дойдёт до настоящей драки, мне точно не выстоять. Тут одни мужчины… Которые ни во что не ставят женщину…
Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, потому что я так и не придумала, чем ответить на оскорбление, но тут в кухне появилась ещё одна женщина. Одета она была не так, как я. Она была без чепца и фартука, и платье у неё было не шерстяное, а шёлковое. Пусть и чёрного, траурного цвета, но со множеством складочек, рюшечек и ленточек, завязанных бантами на рукавах, вороте и на поясе. Волосы у дамы были зачёсаны высоко наверх и украшены гребнем с красными блестящими камешками.
- Каша для наследного принца ещё не готова? – недовольно спросила дама, строго глядя на мастера Максимилиана, и тот сразу растерял свою воинственность. – Где обед для его высочества? – повторила дама высокомерно и нетерпеливо постучала каблучком. – Вы задерживаете обед на десять минут. Её величество страшно недовольна.
- О, простите, леди Свитборо, - заискивающе поклонился повар и сунул стоявшему рядом поварёнку блюдо с форелью. – Прошу прощения, меня отвлекли. Каша сейчас же будет…
- Каша наследника сгорела! – раздался истошный вопль, и кухня превратилась в столпотворение – все забегали, запричитали, а мастер Максимилиан схватил голыми руками медную кастрюльку и помчался к бочке с водой.
Едкий запах подгоревшего молока заставил даму Свитборо поморщиться. Она демонстративно закрыла нос кружевным платочком и гневно сверкала глазами, пока повара носились по кухне, пытаясь спасти обед наследника.
Спустя минуту мастер Максимилиан с поклоном поднёс белоснежную фарфоровую чашечку на серебряном блюде. Чашечка была прикрыта такой же белоснежной фарфоровой крышечкой, но дама Свитборо только нахмурилась.
- Откройте! – потребовала она.
Когда крышку сняли, леди долго принюхивалась, и становилась всё мрачнее и мрачнее. Потом она потребовала подать ей ложку, и когда ложку принесли, почерпнула немного молочной каши и осторожно попробовала.
В следующую секунду ложка полетела в лицо мастеру Максимилиану, а дама завизжала так, что у меня заложило уши.
- И вы собираетесь подавать это принцу? – голосила она, топая ногами. – Я это даже своей собачке есть не позволю! Вы сожгли кашу! Её величество будет ужасно недовольна! Извольте сами объясниться перед ней!
- Ваша милость, я виноват, - запричитал повар, - но я не виноват! Это она меня отвлекла! – и он ткнул пальцем в мою сторону. – По её вине погиб обед наследника! Это она должна быть наказана!
